Уже до поступления в колледж мальчик знал латынь. В детстве он перенес травму - сломал ногу, возможно поэтому он был очень невысокого роста - всего один метр и шестьдесят пять сантиметров. Красавцем Томас Эдвард не был, но его светлые волосы и голубые глаза кружили голову многим.

Однажды он с другом отправился в многодневное путешествие на велосипедах по Северной Франции и по уши влюбился в великолепные замки Луары. Средневековье и рыцарство, Ричард Львиное Сердце, султан Зальдин питали его бурную фантазию. Tомас мечтал стать "крестоносцем" Британской империи. Встреча в Оксфорде с профессором арабского языка и военным археологом Д.Г. Хогартом стала к этому ключом.

В 20 лет, будучи студентом Оксфорда, Томас еще не осознавал свою гомосексуальность. Когда Вивьен Ричардс, молодой американец, захотел с ним подружиться, он столкнулся со стеной непонимания: "Для меня это была любовь с первого взгляда... Но всё плотское, любая телесная чувственность была непонятна и чужда ему - просто непостижимо. Мое расположение к нему, мое самопожертвование, даже мою совершенную покорность он принимал как должное."

В 1909 году Лоуренс при содействии Хогарта отправляется на Ближний Восток. Там он надеялся набрать достаточно материла для своей докторской на тему строительства крепостей. Лоуренс окунулся в таинственный мир Востока, навсегда покоривший его, ставший как бы частью его самого. Быстро овладев арабским, он вскоре почувствовал себя местным. Томас Эдвард жил с простыми людьми, прошел пешком почти 1000 миль по турецкой Сирии (сегодня это территория Израиля, Иордании, Ливана, Саудовской Аравии и Сирии). Затем Лоуренс вступил в британскую службу разведки.

При раскопках в Каркемише он встретил Салема Ахмеда, 15- или 16-летнего механика, в которого безумно влюбился. Ахмеда, из-за совершенно черного цвета волос, прозвали "Дахумом", что в переводе с арабского означает "безлунная ночь". Атлетически сложенный, крепкий и подвижный юноша был настоящим красавцем. Позже Томас посвятил ему свои лучшие романтические стихи, вышедшие в свет ещe при жизни поэта: в посвящении стояли лишь инициалы "С.А.", и большинство читателей посчитало, что любовная поэма написана для арабской принцессы, в крайнем случае для какого-нибудь шейха. Но предметом восхищения Томаса был простой механик. Он жил и спал с ним в одной палатке. Дахум шел с ним по пустыням, поднимался в горы, позировал нагим, когда Томас вырезал из дерева восхитительные фигурки. Когда один из инженеров приказал высечь Дахума плетьми за то, что тот мешал раскопкам, Томас пришел в такую ярость, что пригрозил избить его самого. Часто они с Дахумом менялись одеждой, чтобы показать своё расположение друг к другу. Оказавшись в турецком плену, Томас не признался, что является британцем, и его отстегали плетью наравне с Дахумом.

В 1914 году, когда началась Первая мировая война, Томаса снова послали на Ближний Восток. Он должен был склонить арабов к полному разрыву отношений с турками, которые на тот момент являлись союзниками немцев. Он создал такую обширную шпионскую сеть в регионе (со штаб-квартирой в Каире), какой арабский мир еще не знал. Применяя тактику партизанской войны, Томас добился впечатляющих успехов в сражении против турецкого господства. Аквабу он взял во время дерзкой операции, используя принцип внезапности, затем также ловко захватил Дамаск. "Князь мятежа", как прозвали его арабы, стал для народов пустыни живым мифом. Среди бедуинов, также как и в Англии, его с глубоким почтением называли "королём Аравийским" (однако в историю он вошел под именем "Лоуренс Аравийский").

Судьба Дахума глубоко ранила Томаса. Не дожидаясь окончания войны, он добрался до Дамаска, где умирал от тифа его любимый. Томас оставался с ним до самой смерти. Скорбь по ушедшему возлюбленному на долгие недели сделала его глухим и слепым ко всему: он был не в состоянии собраться с духом и вернуться на фронт.

Депрессия, последовавшая за смертью Дахума, постепенно превращала Томаса в мазохиста: все большее удовольствие он находил в истязании собственной плоти. Позволяя хлестать себя плетями, он испытывал жгучее, болезненное самоудовлетворение. Неудачи в локальной войне с турками он искупал в буквальном смысле слова кровью: каждый раз после очередного провала он выстраивал свой отряд и отдавал распоряжение о том, чтобы его выпороли публично.

В "Семи столпах мудрости" Томас подробно, даже с некоторым сладострастием, описал, как обошелся с ним Хашим Бей, державший власть в Дера'а. "Они отвели меня наверх в комнату Бея. К моему удивлению, это оказалась спальня... Весь в поту, как при лихорадке, дрожа всем телом, он сидел в ночной сорочке на кровати... Вдруг он откинулся спиной на кровать и потянул меня за собой... стал льстить мне, говоря, какая светлая у меня кожа, какой я чистый, и как сильно он меня желает... Потом он начал меня грубо лапать. Какое-то время я терпел, до тех пор, пока его "ласки" не стали слишком жестокими... Он видел, что я дрожал от холода, со свистом размахивал в воздухе кнутом над моей головой, и прохаживался им по моему телу, пока после десятого удара я не запросил пощады, после двадцатого же, с жалобным стоном, я согласился на его ласки. Тогда он притянул меня к себе и стал полосовать изо всех сил, так что мне пришлось стиснуть зубы, чтобы выносить эти удары, обвивавшие мое тело как огненные змеи... Постоянно приходили всё новые люди, делали кнутом несколько ударов, менялись, и в эти моменты мне удавалось немного передохнуть, поскольку они некоторое время с ожесточением бранились, выясняя, чей черед меня оприходовать, удовлетворить свою потребность, немного со мной "поиграть" или, повернув мою голову набок, показать мне свою "штуковину"... А потом мне было уготовано следующее: двое схватили меня, раздвинули ноги, будто собираясь разорвать меня надвое, в то время как третий "вставил" в меня, и стал скакать как наездник на лошади. Тогда я услышал Хашима, который, грязно выражаясь, стал кричать на своих подчиненных, что неужели они, идиоты, не понимают, что он не собирается залить его кровью и мужской жидкостью... Поэтому восседавшему на мне капралу пришлось пристыжено отступить, как молодому новобранцу-салаге, услышавшему окрик старослужащего... "

В 1919 году, после мирных переговоров, Томас возвратился в Лондон. Книга, в которой Лоуренс описал свои страдания и подвиги, имела небывалый успех, но материального благополучия не принесла, и, спустя некоторое время, он решил записаться в Королевские воздушные силы простым солдатом. Так, с 1922 года он становится рядовым Джеймсом Хьюмом Россом. Но после того как в прессу просочились слухи о том, кем на самом деле является Росс, ему пришлось покинуть службу.

Испытывая крайнюю материальную нужду и не имея постоянного пристанища, Лоуренс некоторое время ночевал в боковой коляске своего мотоцикла. У него появился новый друг, некий Джон Брюс по прозвищу Джок. Это был шотландец, высокий и крепкий 19-летний парень. Все чаще Томас просил своего друга отхлестать его. По словам Джока, для него не было ничего более желанного, чем разделить ложе с этим немного постаревшим, но все равно моложавым на вид королем пустыни. А Томасу были нужны физические истязания: то ли из-за внутреннего недовольства собой, то ли в качестве наказания, то ли из чистого наслаждения. Мир приказов и подчинения, армия, вот где он скорее всего мог получить желаемое. В 1925 году он снова вернулся в авиацию, а в 1926 году солдатом отправился в Индию.

13 мая 1935 года Лоуренс погиб, перевернувшись на мотоцикле на высокой скорости. Он столкнулся с машиной, когда хотел объехать неожиданно вышедших на дорогу молодых людей. Лоуренс скончался в больнице от тяжелых телесных повреждений. Обстоятельства смерти исключают версию самоубийства, хотя многие из знавших его, утверждали, что последние годы его мучили тяжелые депрессии: он оказался не нужен, его жизнь - полная побед, любви и поражений - оказалась невостребованной.