В Магадане в квартире-музее Вадима Козина прошел день открытых дверей. Поклонники таланта Козина слушали записи его песен, для них работала фотовыставка, посвященная жизненному пути и творчеству певца, сообщает РИА "Новости" со ссылкой на власти региона.

Вадим Козин родился в Петербурге в богатой купеческой семье, рассказывает Владимир Кирсанов в книге "69. Русские геи, лесбиянки, бисексуалы и транссексуалы" (М., 2005). Но считался незаконнорожденным ребенком, так как его отец, купец 2-й гильдии Алексей Гаврилович Козин, формально состоял в другом браке.

До революции Вадим успел получить довольно хорошее домашнее образование. В воспитателях у него оказалась писательница Клавдия Лукашевич. Она привила мальчику любовь к литературе, и тогда же юный Вадик пытается сочинять первые стихи.

После октября, когда все имущество семьи было национализировано, 13-летний Вадим был вынужден подрабатывать тапером в синематографе. В 1921 году, в возрасте 16 лет, на одном из дивертисментов он впервые вышел на сцену и исполнил "Песню о стратостате" на стихи популярного тогда поэта Демьяна Бедного. Успех предрешил его судьбу...

Еще немного и голос Козина ворвется в хмурую жизнь Советского Союза с искренними, человеческими интонациями песен "Осень", "Любушка", "Смейся, смейся громче всех...". То полуречитатив, то нежный, ласковый шепот - это звучало почти невероятно в стране, оглохшей от маршей и гимнов.

После успеха на сцене в начале 1920 года, когда Козина по конкурсу взяли певцом в Ленпосредрабис (Ленинградское посредническое бюро работников искусств), он полностью отдается карьере: на личную жизнь времени не было.

Гомосексуальность Вадима Козина открыто никак не проявлялась. Напротив, восходящая звезда пользовалась популярностью у слабого пола... Но и у сильного тоже. В роли "совратителя" молодого Козина выступил известнейший композитор (он предложил ему секс в обмен на новые романсы), автор музыки к десятку золотых хитов русской эстрады начала ХХ века, Борис Прозоровский (1886-1937), одна из первых жертв сталинской кампании по "борьбе с цыганщиной". Все подробности своей личной жизни, в том числе и о связи с Прозоровским, Козин рассказал следователям после своего второго ареста в 1959 году...

С начала 1930-х годов популярность Козина росла с неимоверной силой. Пластинки выходили одна за другой и тут же попадали в разряд "не подлежат переплавке". За девять лет, с 1937 года и до его ареста в мае 1945-го, вышло около 70 дисков.

Первый арест последовал в 1945-м, Козин был осужден решением Особого совещания НКВД СССР от 12 февраля 1945 года на 8 лет. Берия лично советовался со Сталиным, по какой статье "проводить" "всенародно любимого". Вождь выбрал "антисоветскую пропаганду"... Для верности в дело все-таки записали несколько статей, в том числе ту самую, как потом выражались, "бытовую".

...Дневник, в котором Козин нелицеприятно выражался о "советском режиме", и стал одной из причин второго ареста певца осенью 1959 года в Хабаровске.

На этот раз статья была названа четко: 152 УК РСФСР - "развращение малолетних или несовершеннолетних, совершенное путем развратных действий в отношении их".

Случилось все в гостинице "Дальний Восток", где "стражи порядка" застали певца с местной несовершеннолетней проституткой мужского пола.

Прошел второй срок. Козин окончательно осел в Магадане. Работал в филармонии, выступал с концертами. Последний его большой концерт состоялся на 70-летие, в мае 1973 года.

20 лет Вадим Козин не давал публичных концертов, за самым редким исключением... Но зато очень часто музицировал дома, у магнитофона, для своих гостей. Записи расходились по всему миру.

В начале 1990-х квартира Козина превратилась в своеобразную магаданскую музыкальную Мекку. К нему рвались фанаты и кумиры современности, заезжал по случаю во время своих гастролей по России открытый гей и мегазвезда 1980-х Марк Алмонд.

А Козин жил очень неустроенно, много пил... Питьевого спирта в Магадане достать было невозможно, кумир с лупой внимательно разглядывал талоны на водку, переживая: "Месяц заканчивается, а водки нигде нет..."

90-летие Вадима Козина отметили в магаданском театре без маэстро. Тот "закапризничал" и на юбилей не пошел. На сцене поставили кресло, завалили его цветами, а зал утонул в овациях, когда под его сводами зазвучал в записи тихий голос певца.

Вел тот вечер Иосиф Кобзон. В последние годы он много сделал для Вадима Козина. Пытался содействовать присвоению ему звания народного артиста. Но... в администрации Президента РФ ответили: "С такой статьей званий не дают..."

Наверное, поэтому Вадим Козин не пошел на свой последний юбилей. Он знал: власть, которая всласть потешается на юбилейном торжестве, завтра скажет брезгливо: "Нет".

"Нет" - званию почетного гражданина.

"Нет" - государственному музею.

"Нет" - жизни человека, который много ошибался, но был искренен в полете своей творческой фантазии: в музыке, поэзии и - в любви.

Ему некуда было торопиться, он давно не рвался петь... "...Я вовсе не рвусь петь, пусть лижут зады все те, кто таким способом добивается прощения. Я больше ни в чем не виноват. Прежде всего, я чист перед самим собой, перед Богом и перед великим русским народом, он не считает меня виновным - я это понял, а правители приходят и уходят. Вот перед ними я не хочу распинаться, о чем-то просить и унижаться..."

Так, оскорбленным, с растерзанной судьбой, но не позволившим унизить себя последним выступлением перед теми, кто получал удовольствие от одного предвкушения зависимости от них, ушел Козин.

Вадим Козин прожил долгую жизнь и навсегда вошел в историю мировой музыки как один из лучших исполнителей романса, из которого вышел шансон. Мелодику козинских песен и стилистику его романсов восприняла и советская лирическая песня, которой без Козина просто бы не было.

С середины 1950-х Козина преследовал один и тот же сон - он безуспешно взмахивал руками, как крыльями, в попытке взлететь, освободиться от физических оков, морального осуждения, которым окружила его власть. Внутренне он давно считал себя свободным и "невинным, как двухлетний младенец".

В российской гей-культуре Вадим Козин останется и исполнителем своеобразной песни гей-гордости - романса "Дружба", в которой есть такие строки: "...Давай пожмем друг другу руки // И в дальний путь на долгие когда..." Своему биографу Борису Савченко Кузьмин сознался, что романс о "нашей нежности и нашей дружбе", которые "сильнее страсти и больше, чем любовь", был посвящен любимому мужчине...