"С чего все начинается? - С рождения Ангела. Неуклюжее существо с огромными печальными глазами в первые секунды спектакля наделяется Осанкой. Жестом. Ритмом. Прыжком. Бегом. И становится Духом Театра, покровителем Любви, распорядителем Действа. Мир обретает дух".

Эти строки написаны киевским театроведом Анной Липковской на рубеже 90-х годов. Пройдет совсем немного времени, и две юные, веселые студентки ГИТИСа опубликуют в "Московском комсомольце" совсем небольшую статью, которую назовут "Без Пьеро". На календаре 1992 год.

Конец 80-х - начало 90-х годов - время расцвета Театра Романа Виктюка. Тогда у Виктюка не было своего здания, он ставил в "Современнике", на Таганке, в Театре им. Моссовета, во МХАТе у Дорониной, в "Сатириконе", у вахтанговцев. Среди московского бомонда было принято ездить на пару дней в Киев (благо российско-украинская таможня тогда никому даже в страшном сне не могла присниться), чтобы посмотреть "Священные чудовища" в Театре им. Леси Украинки с Алой Роговцевой в главной роли. Спектакли Виктюка были разбросаны чуть ли не по всему Союзу, но это бесспорно был его Театр - огромный удивительный мир, загадочный, непостижимый, так не похожий на нашу жизнь, со своими законами и со своим Ангелом-Хранителем в белом гриме Пьеро и с пластикой оживших скульптур Торвальдсена.

Сегодняшняя "продвинутая" молодежь, которая знает Виктюка по "Заводному апельсину" и "Пробуждению весны", наверное, решит, что эти строки написаны о другом режиссере. И будет права: время изменилось, а вместе с ним театр и сам Мастер. И его Ангел. Настало время другого театра - театра, где сверкающая золотом и пурпуром осень приходит на смену белым и зеленым цветам весны. "Саломея" и "Служанки" - искушенный зритель легко поймет это противопоставление.

В одном из интервью Роман Виктюк сказал: "Юноша олицетворяет конец XX века". Какая точная в своей двусмысленности фраза! Юноша - весна! - олицетворяет конец века - осень! Молодая трава как олицетворение листопада...

Со словами нельзя играть безнаказанно, ибо слово произнесенное меняет мир. Особенно слово режиссера. Конечно же, мир изменился не в одночасье. От "Служанок" к "Заводному апельсину" был пройден долгий путь. Виктюк почувствовал осень эпохи - жестокую и беспощадную, как сама эта эпоха, именуемая XX веком. В сегодняшнем театральном мире Виктюка нет места Ангелу-творцу, недостижимо прекрасному и всемогущему в своей сотворенной реальности. Его заменил Ангел смерти, который принес обжигающее дыхание зимних метелей, столь неуместное среди призрачного очарования золотой листвы.

Еще одна цитата, принадлежащая московскому критику Виктории Никифоровой: "Что-то открылось в чужом лице - ослепительное и сокрушающее, так что больно глазам". Это год 1993 -"Рогатка", где у Виктюка появился новый артист и новый герой. Дебют Дмитрия Бозина, после которого определилась судьба и самого тогдашнего студента ГИТИСа, и, как теперь становится очевидно, Театра Романа Виктюка.

Впрочем, предчувствие осени было уже тогда. Совсем молодой парень в кроссовках и джинсовых шортах вышел на сцену так осторожно, что казалось, он пробует ногой твердость пола, прежде чем сделать шаг. Так ходят по тонкому льду, холодными утренниками затягивающему лужи в осеннем парке. Он словно уже тогда знал, что таким юным будет недолго. И верно, затем пошли роли одна к одной: шевалье де Мирвелл ("Философия в будуаре"), Виктор ("Осенние скрипки"), лорд Альфред ("Саломея"), Мельхиор ("Пробуждение весны"), Антонио ("Антонио фон Эльба"), Алекс ("Заводной апельсин"). Чаще влюблялись в него, иногда влюблялся он сам, но смерть неизбежным финалом завершала любой сюжет. Ангел смерти. Он появлялся на сцене во всем великолепии своей весны, чтобы завершить осень ледяным холодом небытия. "Осенние скрипки" - самый яркий тому пример.

"Юноша олицетворяет конец XX века". О, как Вы правы, блистательный маэстро! Серые тени под глазами и восхитительная тренированность мускулистого тела. Безграничные возможности и отсутствие желаний. Что может быть противоречивее и что может еще так точно отразить этот конец века, когда гибнут самые молодые, когда война между восемнадцатилетними мальчишками считается инструментом политики, а старики теряют последние остатки разума в погоне за золотой листвой и снежными бриллиантами!..

Иногда Виктюк пытается воскресить стиль своих прежних работ, вернуть изысканное в своей противоречивости очарование модерна, вспомнить, что весна и осень - лишь два лика одного и того же времени, имя которому "межсезонье". Бесполезно. Ангела-хранителя не вернуть. Может ли Бозин сыграть Ангела Эртебиза из "Священных чудовищ"? Забавная тема для театроведческих фантазий... Скорее всего, нет. Его лирический герой не просто изломан - он избит. Лицо и ладони изодраны о разломы времени, оттого такой отчаянной искренностью он заставляет звучать монологи Алекса из "Заводного апельсина", оттого так отрешенно холодна его Саломея.

Сегодня Дмитрий Бозин по-прежнему играет "Рогатку". Он ровно на десять лет старше своего героя. Полудетская осторожность походки исчезла без следа. И правда: ведь лед стал твердым как камень. На часах весны наступила поздняя осень.