Среда-четверг. 6-7 октября 1999 года

"Из России - с любовью": такая странная надпись красовалась на футболках чуть ли ни всех 137 хористов и их сопровождения, когда голубой коллектив собрался вылетать из международного аэропорта Лос-Анджелеса. В эту поездку я ехал оператором, и представить мое волнение не сложно - я впервые лечу в таком составе. И хоть такой шанс выпадает раз в жизни, должен признаться - оказаться в окружении 137 мужиков, наряжающихся в женское платье, и при каждом удобном случае распевающих легкомысленные песенки, было испытанием не из легких. Мне тридцать лет, я знал, что в этой поездке буду одним из самых молодых парней, а потому немного опасался попасть в категорию "свежее мясо". К счастью, мои волнения были напрасны: группа певцов в основной своей массе - необыкновенно одаренные, дружелюбные и общительные геи.

Представьте себе сто с лишним мужиков, летящих на одном самолете, да еще с бесплатной выпивкой. Перелет до Франкфурта (где у нас была пересадка на московский рейс) был именно таким! Мы разбрелись по всему салону. После пары коктейлей парни заполнили проходы между креслами, распевая "Happy Birthday" для членов хора. Вскоре выяснилось, что один из хористов по профессии - стюард и, о чудо, ему позволили разносить напитки и самолетную "пищу".

Таким образом, одного члена хора мы "пристроили". Позже нас ждал еще один сюрприз - другой хорист был когда-то военным летчиком. Командир корабля позволил новоявленному пилоту устроиться в кабине самолета. Мне повезло, и я мог снять приземление в Шереметьево прямо из кабины пилота.

Первая особенность Москвы - обилие милиции при въезде в город, мы прибыли как раз после серии террористических актов. Нам повезло, мы проехали без проблем. По дороге в гостиницу нам показали местные достопримечательности: Большой театр, Кремль, "Макдональдс"... Всё на месте. После того, как мы в гостинице отобедали, наступило время культурной программы. Сначала был небольшой променад по Красной площади, затем часть хористов решила наведаться в "Центральную станцию" - голубой бар в самом центре Москвы.

Никто из нас понятия не имел, чего ожидать от московского гей-бара. На мой взгляд, по большей части, геи везде одинаковые. Здесь были и полуобнаженные стриптизеры, и потягивающие пиво симпатичные студентики, и "заправлявшиеся" водкой проститутки. Никакой разницы с клубами в США, если не брать в расчет "темную комнату". По крайней мере, так мне сначала показалось. Потом я заметил, насколько молоды многие мальчишки на танцплощадке. "Возраст согласия" в России наступает в четырнадцать лет, и эти тинэйджеры обожают танцевать! Боже мой, если бы я мог рассказать о себе в этом возрасте! Если бы я знал место, куда можно было пойти и развлечься, если бы я мог присоединиться к своему сообществу в таком юном возрасте... Мучительные годы, проведенные в средней школе, стали бы совсем другими!

Внезапно музыка стала тише, и народ потянулся в кафе наверху. Мы пошли следом. Наверху был всего десяток столиков, но и те оказались заняты завсегдатаями, так что, к началу представления остались только стоячие места. Я внимательно рассмотрел толпу, состоявшую из представителей всех слоев общества, воодушевленных предвкушением транс-шоу. Это общая черта почти для всех городов, в которых я побывал, местные геи ценят хорошие развлечения. Будь это транс-шоу, конкурс или караоке, они всегда откликаются очень живо.

После того, как последняя "транс-королева" взяла свою финальную ноту, все снова двинулись вниз, чтобы продолжить танцевать. Я прошел в туалет, но закрутился и в итоге вместо того, чтобы вернуться в бар, очутился в "темной комнате". Клянусь, это была случайность! Невероятно, но я опять попал в Нью-Йорк конца восьмидесятых: непроницаемо-черная тьма, прикосновения, ощупывания... За нами приехали наши такси, и когда я пытался выбраться из этого лабиринта, то услышал, как один из участников хора проталкивается в темноте, шепча: "Шон... Шон... Мы уезжаем. Застегивай ширинку, и поехали!" Сказал тоже! Я-то ношу "Levi's" на пуговицах...

Пятница, 8 октября 1999 года

Нас ужаснули больничные условия: сквозняки, грязные полы, курящие в коридорах санитары - грубая реальность, свидетельство экономических сложностей в стране. Мы прибыли, доверху нагруженные разными коробками с диетическими добавками - подарок больным. Врачи поначалу не разобрались, что находится в этих коробках, и испугались, что мы пытаемся контрабандой пронести западные медикаменты. Что касается лекарств, нас приятно удивило то, что у них и в самом деле есть возможность пользоваться кое-какими современными медикаментами, антивирусными и укрепляющими коктейлями, на которые в штатах возлагают столько надежд.

Импровизированный концерт собрал персонал больницы, да амбулаторных посетителей. Среди зрителей практически не наблюдалось тех, кого мы только что проведали в палатах. Кажется, слушателей немного шокировало начало выступления, когда мы объявили, что мы геи из Лос-Анджелеса. Насмешливые выражения на их лицах говорили: "Ну, геи вы. Дальше-то что?"

Импровизированная конференция, которая началась вслед за концертом, поначалу шла вяло. Но, вот кто-то задал вопрос, давно уже вертевшийся у всех на языке: "Почему вы сюда пришли?". Тогда кто-то из певцов объяснил, что за двадцать лет существования хора СПИД унес жизни 140 его членов. За этим немедленно последовал другой вопрос: "А у кого-нибудь из вас есть ВИЧ?". Когда зрители увидели, сколько рук взметнулось над рядами хористов, между ними и хором мгновенно установился контакт.

Юная пара, парень и девушка не старше 17 - 18 лет, разговаривала с членами хора. На лице у парня были следы саркомы Капоши. Я пережил один из наиболее волнующих моментов в своей жизни, когда понял, что они беседуют с группой, все члены которой признались, что у них ВИЧ-инфекция. Было видно, как надежда наполняла души этих людей, когда они смотрели на здоровых, крепких мужчин с замечательными голосами. Хористы, как могли, приободрили пару, убеждали их не сдаваться, продолжать лечение и сохранять планы на будущее. Воспоминание об этом стало для меня одним из самых дорогих.

Позже, тем же вечером три автобуса, переполненные хористами, отправились в "Шанс", возможно, самый известный из московских гей-клубов. В клубе четыре помещения: танцплощадка, на которой звучали модные суперхиты - пол здесь ходил ходуном. У одной стены находится сцена, и в дальнейшем толпу разогревали клубные стриптизеры. В другом помещении - небольшой бар и столики, в третьем - стойка и кафе. Здесь мы с удивлением обнаружили, что бармен - молодой блондин с безупречным английским, крутит диски с записями хора. Он оказался очень любознательным и жаждал потрепаться об Америке и о концерте, намеченном на следующий вечер.

На танцплощадке развлекающихся русских попросили освободить место и вести себя потише, свет стал немного ярче, диск-жокей попросил хор выйти вперед и устроить импровизированный концерт. Сбитые с толку и немного недовольные перерывом в вечеринке, местные жители, тем не менее, уступили дорогу и поддержали выступление умеренными аплодисментами. Две песни - и топа смягчилась, искренне восхитившись талантом группы. Их веселила сама мысль, что хоровой коллектив (чей средний возраст был заметно больше, чем у местных посетителей) выступает с концертом в ночном клубе. Хор вызвали на бис. Я представить не могу, чтобы такое произошло у нас, в большом танцклубе в Штатах. Да их бы просто высмеяли! Это был первый, но ни в коем случае не последний пример того, как богатое традициями общество искренне восхищается тем, что мы, американцы, часто слепо причисляем к "высокой культуре".

Уже в номере гостиницы Мора Рейнольдс, корреспондент "Лос-Анджелес Таймс" в Москве, популярно объяснила, какое значение имело грядущее выступление. К хору должна была присоединиться Алла Пугачева, русская суперзвезда. Конечно, это вызвало настоящую сенсацию. Если верить Море, никто в России не умеет так влиять на зрителей, как Алла. "Шон, ты не понимаешь, - сказала она мне. - Даже президент не вызывает такого интереса. Она - это Барбара Стрейзанд и Бет Мидлер! Вместе взятые".

На пресс-конференции, состоявшейся в тот вечер, Алла открыто заявила, что "геи - это здорово", что некоторые из ее лучших друзей - геи, и людей нужно принимать такими, какие они есть, неважно, геи они или "натуралы". Это знаменитое выступление дало обильную пищу для пересудов и даже споров! Концерт должен был стать первым открыто гомосексуальным событием в русской истории.

Когда я вернулся в гостиницу, мой сосед по комнате еще не спал. Через десять минут после моего прихода зазвонил телефон. "Алло?" - ответил я. "Хотите секса?" - сказал хриплый мужской голос на другом конце провода. Решив, что кто-то валяет дурака, я сказал: "Ну, конечно! Но у меня высокие запросы. Ты должен полностью им соответствовать". Услышав ответ, я развеселился, потому что понял, что это серьезное предложение, а не шутка. "О, я соответствую", - заявил этот мужчина с сильным акцентом, и затем простыми английскими словами описал размер и качество. Что, правда? Я подумаю. Мы с соседом по номеру решили слегка повеселиться, и минут десять задавали парню вопросы, прежде чем, наконец, с хихиканьем повесили трубку и покрепче заперли дверь. В гостиничных номерах нет будильников, так что единственный способ не проспать - это услышать звонок-побудку. Понятно, что отключить телефон мы не могли. Слава богу, он больше не зазвонил.

Суббота, 9 октября 1999 года

После завтрака в гостинице мы с частью хора отправились на разведку в Концертный зал им. Чайковского, место нашего вечернего выступления. Это огромный зал, он может вместить 1400 человек, и все места в нем были распроданы. Алла прислала целую армию своих операторов, были представлены все местные газеты и телеканалы. Оказалось, что мы, в самом деле, стали большим событием.

Укрепив свои позиции и побывав на репетиции, мы сели в микроавтобус, чтобы осмотреть Кремль и Оружейную палату. У нас был только час на то, что обычно занимает несколько часов. Но все самое основное мы увидели, в том числе, знаменитые яйца Фаберже. Настоящее сокровище.

После дополнительных репетиций, прикидок, куда поставить камеры, проверки звука, и тому подобного, концерт был готов начаться. В толпе ощущалось волнение. Я думаю, в начале концерта зрители беспокоились, придет ли Алла. Но ко второй половине первого действия хор одержал победу и энтузиазм, который заполнил зал, оказался заразительным. Это был замечательный концерт. Талант хора поразил меня до глубины души. В ответ на долгие и продолжительные овации - причем, все зрители встали как один, хор исполнил произведение Чайковского. Русским зрителям было приятно и лестно услышать столь дорогую для них вещь, спетую на их родном языке.

После концерта в вестибюле прошла пресс-конференция. Более молодые и открытые геи испытывали восторг и благодарность, хотели познакомиться, поговорить и обменяться электронными адресами. Они не боялись объективов кинокамер - свидетельство той прямоты, которая, похоже, естественна для поколения молодежи. Русская телезвезда, выряженная в ярко-голубой жилет с блестками, принародно рассказывала о том, что значит быть геем. Однако мужчины постарше пятились назад и были настороже. Они совершенно недвусмысленно дали понять, что не хотят попасть на видеопленку. В какой-то момент один старик тростью пихнул оператора между ног, чтобы помочь тому уразуметь этот факт.

Ух! В самом деле, восторг толпы вдохновлял. Люди подходили к певцам и благодарили их за визит, добавляя, что этот концерт, и то внимание, которое он привлек, больше сделали для поддержки местного гей-сообщества, чем что-либо другое в истории России. Русский Стоунволл, можно сказать.

Воскресенье, 10 октября 1999 года

Мы приехали в Санкт-Петербург, поселились в гостинице, привели себя в порядок и прокатились до летней резиденции Петра Великого в Петродворце.

Потом поспешили обратно в гостиницу, чтобы собрать хор к выходу на репетицию. Этим вечером они пели в капелле им. Глинки, прекрасном концертном зале с замечательной акустикой. Хор выступил великолепно. Похоже, что не все в этом, заполненном до отказа, зале знали о "голубой" составляющей хора из Лос-Анджелеса. Когда об этом объявили, по залу пробежала волна изумленных вздохов и перешептываний. Однако, поскольку эти зрители, как все русские, были подлинными ценителями музыки, вскоре они попали под обаяние хора и были очарованы. В конце выступления гремели аплодисменты, но здесь не было оваций стоя, как в Москве.

После концерта мы устроили вечеринку в клубе "Метро". По идее, это клуб для всех, но, по крайней мере, в воскресенье, он больше был похож на клуб для геев. После двух аншлагов настроение было замечательным, а атмосфера - праздничной, несмотря на отсутствие общения с местными жителями. Для наших парней это стало дополнительной возможностью ближе привязаться друг к другу. Дух клуба я мог бы выразить словами: "Рады видеть вас, сидите себе за вашим столиком, а мы будем сидеть за нашим".

Понедельник, 11 октября 1999 года

В тот вечер мы небольшой группой отправились в кафе "Зазу-Лизу", где немного собирались взглянуть на транс-шоу. Пообедали мы неплохо, хотя каким-то образом официант включил в наш заказ по два блюда на человека. Жульничество? Возможно. В самом деле, кто способен столько съесть?

Это было любопытное место. Днем это ресторан для "натуралов", а ночью он становится "голубым". Они даже заменяют все картины на стенах немного придурковатыми "тематическими" комиксами. Один из официантов ходил в наряде, изображающем, как мы теперь поняли, Аллу Пугачеву; все другие были одеты довольно пестро. Сцена превратилась в площадку, на которой местные хастлеры демонстрировали свой товар, пока потенциальный "папик" не начинал танцевать вместе с ними; похоже на павлинов, распускающих свой хвост. Само шоу состояло из огромного количества российских и американских трансвеститских песен. В какой-то момент один из выступавших начал лить водку прямо на парней, стоявших в первом ряду. Многие в баре явно "снимались", но достаточно шутливо, чтобы это оставалось забавным. Там был "бизнесмен" с другом - "топ-моделью", и он хотел "познакомить" нас. Я думаю, это означало "свести" и "снять", но, черт побери, я сидел там с кучей ребят и всегда мог прикинуться дурачком. После нескольких минут трепа утонченность заигрываний поблекла. Я притворился самой невинностью и не показывал, что понимаю их непристойные намеки. Наконец, мистер "Модель" (не очень мне в это верится) медленно перевел взгляд на мою ширинку и пялился туда добрых десять секунд. Когда он поднял глаза, я неопределенно усмехнулся ему и отправился к бару за новой порцией выпивки. "А меня не хочешь угостить?" - сказал он, подмигивая. "А ты меня не хочешь угостить?" - ответил я вопросом на вопрос. "Спасибо", - произнес я, когда поставил перед ним свой пустой стакан. "У меня есть водка, тоник, и я буду сидеть вот тут, рядом с этим баритоном в голубых джинсах". День что надо! Думаю, я еще вернусь в Санкт-Петербург.

Вторник, 12 октября 1999 года

Сегодня мы были в Эрмитаже, где нам дали специальное разрешение на видеосъемку экскурсии хора. Музей чудесен. Он совершенно меня потряс, я решил задержаться, и присоединился к хору только когда мой микроавтобус уже собирался уезжать. Когда мы добрались до гостиницы, я буквально рухнул - я был слишком измучен, чтобы присоединиться к вечеринке, и мечтал отдохнуть. После непродолжительного сна, я отправился в клуб - теперь уже другой, - чтобы отснять фильм о жизни местных жителей. Клуб "69" оказался довольно забавным: в баре - симпатичные официанты в матросских костюмах, короткое, но смешное представление в танцзале, и "темная комната" наверху. Конкурс скорее напоминал студенческое соревнование, кто больше выпьет. Я ушел довольно рано, но думаю, что по мере того, как вечеринка раскручивалась, там становилось все оживленней.

Среда, 13 октября 1999 года

Я рано проснулся, спустился позавтракать и переждать в одиночестве вынужденное бездействие. Если ты постоянно бегаешь за толпой, то вскоре начинаешь ценить возможность побыть одному. После завтрака, когда я упаковал свои вещи, наш автобус тронулся по направлению к Финляндии...

Меня всегда поражала способность музыки воодушевлять и объединять. Это было удивительное путешествие. Я несколько раз становился свидетелем искренней людской доброты, и на время побывал членом своеобразной семьи, состоящей из участников хора геев Лос-Анджелеса, группы людей, посвятивших себя искусству и друг другу.

Для меня было большой честью сопровождать их в этой поездке.