Петр Ильич Чайковский родился в 1840 году в Воткинске, маленьком городе-заводе на Урале. (Ныне этот городок расположен в Удмуртии). Там отец композитора служил директором Горного завода. Родители будущего композитора были музыкальны, и в доме нередко проходили любительские концерты. Вокруг звучали крестьянские песни. Как писал позднее сам Чайковский, он "вырос в глуши, с детства самого раннего проникся неизъяснимой красотой характеристических черт русской народной музыки", что позднее нашло отражение в его творчестве.

Чайковскому суждено было родиться в совершенно замечательной семье, в атмосфере любви и сердечности. Его родители имели значительную разницу в возрасте, но связывали их исключительные по глубине и искренности чувства. Расставаясь на время отъезда кого-либо из них по делам, они писали друг другу подробные письма - отчеты о своей жизни и жизни своих детей. Впоследствии дети Чайковских сохранили переписку родителей, переплели их письма в красивый альбом. Именно в этом альбоме можно увидеть первые каракули четырехлетнего Пети Чайковского, которые он начеркал в письме своего отца к матери.

Отношения между детьми были также очень сердечными. С восторгом десятилетний Чайковский сообщал о рождении своих братьев-близнецов: "Я их уже видел несколько раз; но каждый раз, как я их вижу, мне кажется, что это ангелы, которые спустились на землю." Позже в его письмах к родителям уже из Петербурга постоянно встречаем упоминания о братьях-близнецах: "Поцелуйте и расцелуйте за меня этих двух херувимов, Толю и Модю"; "воображаю, какие они Ангелочки".

Однако в жизни семьи Чайковских случилось страшное горе: от холеры умерла мать, Александра Андреевна Чайковская. Петру Ильичу было 14 лет. Его младшим братьям-близнецам чуть больше 4. Огромное потрясение, оставившее след на всю жизнь, пережил будущий композитор. В своих письмах в разные годы Чайковский с горечью вспоминал это страшное детское потрясение, наложившее отпечаток на всю его дальнейшую судьбу. А его брат Модест уже на склоне лет писал: "Первое воспоминание: я сижу на руках у женщины, кругом кусты желтой акации и внизу по дорожке прыгает лягушка: у меня в руках серебряный стаканчик <...> Мне было всего 4 года и 44 дня. Я более ничего о ней не помню, но знаю чувство неизъяснимой любви к большой темноволосой женщине, отличающейся от всех других именем "мамаша". В одном этом слове таилось нечто сладостное, нежное, причиняющее блаженное чувство радостного удовлетворения, успокоения, выделявшее существо, носившее его из ряда всех людей. Тосковать о ней, плакать, считать себя обиженным жестоко, несправедливо, отходом ее от нас, как-то ревновать к окружающим ее покойникам Смоленского кладбища и в воображении сладостно млеть, целуя ее руки и колени - я не переставал всю жизнь. Теперь в старости, реже, а прежде очень часто видел е во сне и всегда с чувством обиды, что она нас оставила и с чувством ревности к тем, с кем она теперь. Мне всегда ее не доставало. Не достает и до сих пор."

Фактически с момента кончины матери у Петра Ильича возникло замечательное чувство ответственности за судьбу младших братьев, забота об их воспитании и просто участие. Примечательно, что сам Петр Ильич писал: "Моя привязанность к этим двум человечкам с каждым годом делается все больше и больше. Я внутренно ужасно горжусь и дорожу этим лучшим чувством моего сердца. В грустные минуты жизни мне только стоит вспомнить о них - и жизнь делается для меня дорога. Я по возможности стараюсь для них заменить своею любовью ласки и заботы матери <...> и, кажется мне это удается."

В свою очередь, Модест Ильич вспоминал об этом периоде свое жизни так: "Самый мудрый и опытный педагог, самая любящая и нежная мать не могла бы нам заменить Петю <...> Все, что было на душе и в голове, мы могли поверять ему без тени сомнения. Влияние его на нас было безгранично, его слово закон, а между тем никогда в жизни далее хмурого лица и какого-то бичующего взгляда проявление строгости не заходило. И вот мы втроем составили как бы семью в семье. Для нас он был брат, мать, друг, наставник - все на свете".

И, словно в награду за это, Модест Ильич Чайковский впоследствии стал для Петра Ильича лучшим его либреттистом, автором либретто двух последних оперных шедевров композитора - "Пиковой дамы" и "Иоланты". Он стал хранителем памяти великого композитора, основав в Клину его музей (Дом-музей П.И.Чайковского в Клину), создав в нем архив, организовывая многочисленные концерты из произведений Чайковского, в том числе и гастроли знаменитого Артура Никиша с исполнением симфонических сочинений Чайковского.

С четырех лет проявилась музыкальная одаренность Чайковского, и его начали обучать игре на фортепиано. Тем не менее его отдали десяти лет от роду учиться в Училище правоведения, готовя его в будущем к карьере юриста. Однако музыке он продолжал учиться и в стенах училища, как, впрочем, и все другие воспитанники этого учебного заведения, что соответствовало правилам воспитания того времени.

Первыми записанными сочинениями будущего композитора были вальс для фортепиано, посвященный его гувернантке А.Петровой "Анастасия-вальс" и романс "Мой гений, мой ангел, мой друг..."

Романс "Мой гений, мой ангел, мой друг..." написан Чайковским в возрасте 17-18 лет на стихи выдающегося русского поэта Афанасия Фета. Это было первое обращение композитора к стихам этого поэта. На рукописи сделано посвящение романса, но имя скрыто, а вместо него стоит многоточие. Существует предположение, что романс посвящен другу Чайковского по Училищу Сергею Кирееву.

После окончания Училища Чайковский поступил на службу чиновником в Министерство юстиции. Однако музыкой он продолжал заниматься как любитель одновременно со службой в музыкальных классах, которые открылись при Русском музыкальном Обществе. Через год эти классы были реорганизованы в первую в России консерваторию, куда и поступил учиться Чайковский.

Учителем Чайковского, оказавшим огромное влияние на все его будущее, стал знаменитый пианист и композитор Антон Рубинштейн, основатель консерватории в Петербурге. За годы учебы в консерватории Чайковский написал множество учебных работ, в том числе квартет, пьесы для фортепиано, а на выпускном экзамене прозвучала его кантата, написанная на текст оды Ф.Шиллера "К Радости", которая известна как текст финала Девятой симфонии Л. Бетховена. Именно в это время было написано и первое программное симфоническое произведение на сюжет драмы А.Н.Островского - увертюра "Гроза".

Будучи учеником А.Рубинштейна, Чайковский сделал окончательный выбор своего жизненного пути и стал профессиональным музыкантом. После окончания консерватории он уехал в Москву и стал преподавать в только что открытой второй русской консерватории - Московской, которая через много лет была названа его именем. Музыка Чайковского к тому времени уже начала исполняться. Так, в 1865 году Чайковским были написаны "Характерные танцы" для симфонического оркестра.

Друзья композитора отнесли его партитуру в отсутствие Чайковского знаменитому Иоганну Штраусу, который в то время служил в России, в предместье Петербурга Павловске дирижером постоянных концертов. Он и продирижировал этим сочинением молодого Чайковского в концерте, который назывался концертом из произведений русских композиторов, и в нем звучали сочинения знаменитых музыкантов, а среди них и "Характерные танцы" Чайковского, тогда ученика Петербургской консерватории. Через два года он эти танцы переделал и включил в свою первую оперу "Воевода". До конца своей жизни Чайковский с удовольствием включал этот симфонический фрагмент в свои авторские концерты, а также издавал его, хотя сама опера "Воевода" была им уничтожена.

В 1866 году Чайковский переехал в Москву. Его пригласил преподавать в только что открывшуюся Московскую консерваторию Николай Григорьевич Рубинштейн, брат его учителя А.Г.Рубинштейна, известный пианист, дирижер, основатель консерватории в Москве. Чайковский появился в Москве, будучи автором лишь многочисленных ученических работ, которые он сочинял во время учебы в консерватории. В течение очень короткого времени он стал одним из самых значительных современных музыкантов России, его известность становилась все более широкой. Постепенно его музыку узнали и в Европе. Именно в это время появилась и Первая симфония Чайковского, названная им "Зимние грёзы", в которой запечатлены не только бескрайние заснеженные просторы России, знакомые композитору с детства, когда вместе с родителями он пересекал в экипажах и санях полстраны, но и душевные переживания человека, настроения путника, погружённого в себя во время бесконечно долгой дороги.

Сам Чайковский через много лет так оценил свою жизнь в Москве: "Нет сомнения, что если б судьба не толкнула меня в Москву, где я прожил 12 с лишним лет, то я бы не сделал всего того, что я сделал."

В Москве Чайковский вошел в круг московской интеллигенции. Он тесно общался с актерами знаменитого Малого театра, познакомился с Л.Н.Толстым, что оставило след в его душе на всю жизнь. Толстой был потрясен музыкой 2 части Первого квартета Чайковского на вечере, устроенном в его честь в Московской консерватории. С драматургом А.Н.Островским у Чайковского установились не только дружеские, но и творческие отношения. Знаменитый драматург стал либреттистом первой оперы молодого Чайковского "Воевода".

Будучи профессором консерватории,Чайковский много времени уделял преподавательской работе. Через его класс прошли несколько сот учащихся. Судьба подарила ему и выдающегося ученика, Сергея Ивановича Танеева, которому он посвятил свою симфоническую фантазию "Франческа да Римини".

Результатом педагогической деятельности Чайковского в стенах Московской консерватории явилось создание им первых для России учебников, учебных планов. В учебный обиход русских консерваторий Чайковский ввёл сделанные им на русский язык переводы учебных пособий европейских теоретиков.

Приехав в Москву, Чайковский как композитор начал сочинять практически во всех жанрах. Он писал оперы, симфонии, сочинял квартеты, концертные пьесы для различных инструментов, музыку для фортепиано, романсы и многое другое. Он нередко писал по заказу для различных мероприятий, проходивших в Москве. Традиция заказов московских устроителей различных торжеств продолжалась и в последующие годы, когда Чайковским была сочинена кантата, даже получившая в название имя первой русской столицы - "Москва".

Одной из отличительных черт творчества Чайковского этого периода было обращение к музыкальному фольклору разных народов. Так, он использует сербские напевы в сочинениях, посвященных событиям войны на Балканах (Славянский марш). Украинские напевы использованы в знаменитом Первом концерте для фортепиано с оркестром. В балет "Лебединое озеро" композитор ввел целую сюиту из танцев разных народов.

Вершинными сочинениями московского периода явились Четвертая симфония и опера "Евгений Онегин", первая опера Чайковского на пушкинский сюжет. Композитор вполне сознавал значение этих произведений. В одном из писем он писал: "Я испытываю сегодня большое наслаждение от сознания, что я окончил два больших сочинения, в которых, мне кажется, я шагнул вперед и значительно".

Создание Четвертой симфонии и "Евгения Онегина" совпало для Чайковского со сложным моментом его жизни. Он сделал попытку жениться. Тяжелый душевный кризис, который он пережил в это время, заставил его оставить службу в консерватории и уехать из Москвы. Вся дальнейшая жизнь его проходила в постоянных переездах, путешествиях. Наступили годы странствований и творческих поисков.

Последние полтора десятилетия жизни Чайковского отмечены огромным расцветом его творчества и всемирным признанием его. Чайковский стал первым из русских композиторов, который еще при жизни добился всеобщего признания и мировой славы. "Я артист, который может и должен принести честь своей Родине. Я чувствую в себе большую художественную силу, я еще не сделал и десятой доли того, что могу сделать. И я хочу всеми силами души это сделать."

Чайковский пробует свои силы в области дирижирования и постепенно начинает заниматься этим регулярно. В конце 1887 - начале 1888 года он совершает первое европейское турне как дирижер. "Сколько было восторгу, и все это не мне, а голубушке России", - записал он в своем дневнике после одного из концертов в Праге. В 1891 году он совершил триумфальную концертную поездку в США. О своих занятиях дирижированием он писал: "...если мне стоили громадной, тяжелой борьбы с самим собой мои попытки дирижирования, если они отняли от меня несколько лет жизни, - то я о том не сожалею. я испытал минуты безусловного счастия и блаженства."

Французский писатель Р. Роллан оставил нам литературный портрет Чайковского - дирижера: "голова дипломата или русского офицера. бакенбарды и квадратная бородка. открытый лоб, костистый, углубленный посередине большой поперечной морщиной; выпуклые надбровные дуги; взгляд пристальный, неподвижно устремленный прямо перед собой и в то же время как бы внутрь себя. высокий, худощавый. безупречно корректный, в белых перчатках и галстуке. когда он дирижирует, его высокая фигура не шелохнется, в то время как правая рука твердо и сухо отбивает ритм, отталкиваясь тяжело и сильно с неистовой энергией, благодаря чему трясется правое плечо, а все остальное тело неподвижно. кланяется автоматически, стремительно, сухо, всем туловищем, три раза подряд."

Композитор пробует себя в новых жанрах. Они пишет оркестровые сюиты, обращается в своем оперном творчестве к исторической тематике ("Орлеанская дева", "Мазепа").1890 год вошел в иcторию русской музыки как год создания гениальной оперы "Пиковая дама". В последний год своей жизни Чайковский создает свое величайшее трагическое полотно - Шестую симфонию.

Жизнь Чайковского оборвалась неожиданно. Он приехал в Петербург, где продирижировал своей Шестой симфонией, а через несколько дней заболел холерой и скончался. Похоронен Чайковский в Петербурге, в Александро-Невской лавре.

В Клину, по инициативе брата композитора Модеста Ильича Чайковского в 1894 году был основан музей. Этот дом хранит не только память о великом русском композиторе, но и его архив, личные вещи и рояль. Он по-прежнему звучит под пальцами выдающихся музыкантов, наполняя дом звуками его бессмертной музыки.

Личность Чайковского - человека и особые черты творческой индивидуальности его как композитора объясняются обстоятельствами жизни, теми условиями, в которых формировался его характер, складывалась творческая судьба. Тонкая душевная организация Чайковского-ребёнка была в значительной степени травмирована переживаниями, обрушившимися на его хрупкую душу. Этому способствовали и некоторые наследственные факторы: эпилептические припадки у деда по материнской линии, восторженная эмоциональность отца привели к тому, что Чайковский стал человеком достаточно эмоционально неустойчивым. Восторженность нередко сменялась унынием и апатией. Вспыльчивость иногда доходила до буйных приступов гнева. Нередко эти крайние смены настроений происходили и в процессе его композиторской работы. Так, во время сочинения "Пиковой дамы", своего оперного шедевра, Чайковский, по описанию его слуги Назара Литрова, который вел в это время дневник и записывал все, что происходило с композитором в те дни, нередко приходил в полное отчаяние, говорил о том, что бросает сочинять музыку и уходит в каменщики, что больше не притронется к роялю. Однако позже настроение под воздействием удачной работы резко менялось, Чайковский с восторгом сообщал своим близким, что его новая опера, по его мнению, станет шедевром.

Резкие перепады в настроении можно наблюдать, перебирая письма Чайковского, листая его дневники. Почерк прежде всего выдает душевное состояние композитора. Ровность, аккуратность, последовательное изложение, подробное описание сменяют короткие, эмоциональные фразы, размашистый почерк, трудно прочитываемые слова. Один из примеров - дневник композитора за 1886 год. Это - тетрадь в кожаном переплете. Аккуратно, чернилами Чайковский пишет на первой странице: "1 февраля. Господи, благослави! Кончу-ли я эту тетрадь? Один Бог знает. А очень хотелось бы и ее кончить и еще много других начать. Сколько еще нужно сделать! Сколько прочесть! Сколько узнать! Умирать еще ужасно бы не хотелось, хоть иногда мне кажется, что я ох как давно живу на свете." Композитору в это время было 46 лет. Он еще не написал свою "Пиковую даму", "Спящую красавицу", "Щелкунчика", Пятую и Шестую симфонии.

Но вот другой пример: Чайковский в Грузии. Он утомлен бесконечными чествованиями, приемами в его честь и просто излишне выпитым вином. Резко меняются почерк в дневниковой записи и содержание: "24 апреля. Безобразно болен был. Проснулся в ужасном состоянии." Далее идет перечисление всех посещений, отмечается сонливость и вялость.

В отношениях с современниками Чайковскому также были свойственны прямо противоположные черты. Он был в переписке более чем с 600 корреспондентами. Бесчисленное количество людей знакомилось и общалось с ним в его поездках. При этом он постоянно стремился к одиночеству, уходя от суеты для творчества. Но через несколько дней затворничества уже спешил на встречи с друзьями, навещал своих родственников.

Беспредельная доброта сочеталась в Чайковском порой с недоброжелательными и резкими суждениями, несправедливыми оценками, недостаточно гуманными поступками. Много противоречивого встречаем в истории его взаимоотношений с Надеждой Филаретовной фон Мекк, которой он был обязан многолетней материальной поддержкой. Именно она дала ему возможность заниматься творчеством и не служить в консерватории. С фон Мекк композитора связывала и 14-летняя очень содержательная и серьезная переписка. Однако в письмах к другим лицам Чайковский нередко бывал несправедлив к фон Мекк.

Достаточно противоречивы и непоследовательны отношения Чайковского с его женой Антониной Ивановной Милюковой.

Без сомнения, на многом в жизни Чайковского, в его поступках, привязанностях, настроениях и оценках сказывались особенности его сексуальных наклонностей. Гомосексуализм определял очень многое и в личной жизни Чайковского, и в его творчестве. Певец великого чувства любви, Чайковский создал целую галерею бессмертных женских образов. Однако предметами его личной страсти, порой совершенно невероятной силы и протяженными во времени были совсем другие персонажи. Их имена известны. Некоторых из них с Чайковским связывали годы. И.И.Котек, С.Киреев, К.С.Шиловский, В.С.Шиловский... Сохранились их письма и многочисленные фотографии, которые бережно складывались композитором в его личном домашнем архиве.

Отношение Чайковского к особенностям своих сексуальных наклонностей в разные годы было различным. В молодости случались периоды, когда он презирал себя за это и страшно мучился, порой боясь широкой огласки. Хотя, справедливости ради, следует заметить, что отношение в русском обществе к гомосексуализму тогда было достаточно лояльным.

Чайковский, при всём при том, пережил также и страстное увлечение певицей Д.Арто, едва не женившись на ней. Впоследствии эта драматическая история нашла свое отражение в его вокальном цикле ор.65 на стихи французских поэтов, посвященных Д.Арто.

Позже, в возрасте 37 лет, Чайковский сделал попытку создать семью с А.И.Милюковой, после чего уже больше не имел намерений вступать в отношения с женщинами. На этой почве всю жизнь в нём боролись противоречивые чувства: любовь к детям, стремление к семейному уюту и наклонности, которые начисто лишали его этой возможности. В творчестве пережитые драмы и душевные срывы находили самое прямое отражение, как случилось, например, с появлением Четвертой симфонии.

Чайковскому - человеку было свойственно особое чувство благодарной памяти. Он любил окружать себя вещами, напоминавшими ему о друзьях, родных, приятных моментах его жизни. В творчестве Чайковского эта черта также нашла свое отражение. Так, композитором были посвящены дорогим ему местам многие страницы его произведений: Флоренции- струнный секстет "Воспоминание о Флоренции"; Браилову, имению фон Мекк, три пьесы для скрипки с фортепиано "Воспоминание о дорогом месте"; курортному местечку в Эстонии Гапсалю - три пьесы для фортепиано "Воспоминание о Гапсале". Даже наброски отдельных музыкальных мест часто имели поясняющие надписи с указанием места, в котором эти мысли пришли в голову композитору. Так, в записных книжках встречаем указания на город Аахен, станцию Цилканы по Военно -Грузинской дороге, на Атлантический океан, Средиземное море. В записной книжке 1891 года, которая была с Чайковским во время его посещения США, есть нотный набросок с пометой "Нью-Йорк". Это время, когда рождалась идея новой симфонии. Первоначально она называлась "Жизнь", позже эта идея трансформировалась в симфонию Es-dur. В окончательном виде этот замысел был претворен в виде последней симфонии Чайковского, его величайшего шедевра - Шестой симфонии.

С молодых лет у Чайковского была непреодолимая жажда знаний, причем в самых разных областях. Так, одним из первых среди своих современников он познакомился с новым изобретением XIX века, которому было суждено огромное будущее. Это был фонограф Эдисона, открывший эру звукозаписи.

В круг интересов Чайковского входили книги о жизни насекомых и различных видов животных. В личной библиотеке композитора сохранилась книга по астрономии "Я.Мессер. Звездный атлас для небесных наблюдений. С большой общей картой и 26 специальными картами. СПб, 1888". Причем эта книга, очевидно, много читалась Чайковским, так как она изрядно потрепана и даже переплет пострадал так, что карты выпадают из него.

Чайковского также очень интересовали быт, нравы разных народов и, конечно, их музыкальный фольклор. В его библиотеке сохранились многочисленные труды из этой области. Например: книги Германа Вейса "Внешний быт народов с древнейших и до наших времен". Т.1 с 1945 отдельными изображениями по рисункам сочинителя. История одежды, вооружения, построек и утвари народов древнего мира. Ч.1: Восточные народы. Ч.2: Западные народы.; Шубинского С.Н. "Очерки из жизни и быта прошлого времени" С 30 гравюрами; Сборник материалов для описания местностей и племен Кавказа. Музыкальный фольклор в библиотеке Чайковского представлен сборниками французских напевов, песен славянских народов, шотландских напевов. В его творчестве нашел преломление музыкальный фольклор не только России, но и Грузии, Украины, Сербии, Франции.

Пожалуй, нет в творческом наследии Чайковского произведения, поводом к сочинению которого не послужили бы те или иные факты из его биографии. И даже если на первый взгляд биографичность некоторых произведений не обнаруживается, то при глубоком изучении она обязательно проявится. Так, например, Чайковский по заказу издателя Василия Бесселя сочиняет шесть пьес для фортепиано ор.21. Однако содержание цикла (наличие Похоронного марша), его структура (все пьесы написаны на своеобразную модификацию одной темы) обнаруживают связь этой музыки с переживаниями Чайковского в связи с самоубийством его молодого друга Зака.

В момент выхода из душевного кризиса 1877-1878 года, Чайковский создает цикл пьес для фортепиано ор.40, в котором программные названия отдельных произведений свидетельствуют об их связи с переживаемым композитором. Общение в это же время с юным воспитанником его брата Модеста Колей Конради, совместная жизнь в Италии и Швейцарии, посещение достопримечательностей этих стран, а также встречи с юным итальянским певцом Витторио, увлечение его пением приводит в конечном итоге к по явлению темы детства в творчестве Чайковского, созданию "Детского альбома", посвященного другому ребенку - Володе Давыдову. Этому мальчику впоследствии была посвящена последняя симфония Чайковского - Шестая.

Чайковский - композитор постоянно на протяжении всего творческого пути стремился к совершенствованию своего мастерства. Он делал это разными способами. Например, обнаруживается пристальный интерес Чайковского к возможностям оркестровых инструментов в последние годы его жизни , когда он был на самой вершине расцвета композиторского мастерства. Это доказывает тот факт, что в его библиотеке была собрана целая серия школ игры на этих инструментах, изданных в России в 1888-89 годах в издательстве Юргенсона. Среди них - школы игры на арфе, флейте, гобое, фаготе, виолончели. Обращение к трудам, описывающим возможности оркестровых инструментов, происходило тогда, когда он уже был автором Пятой симфонии, приступал к созданию "Спящей красавицы" и "Пиковой дамы." Не исключено также, что Чайковский совершенствовал свои познания в области инструментовки изучая теоретические труды в этой области, причем делая это на протяжении всей жизни. В составе библиотеки Чайковского находились труды Ф.Геварта и Г.Берлиоза.

Музыка Чайковского занимает очень большое место в духовной жизни людей нашего времени. Не ослабевает интерес и к личности композитора. Поэтому остается надеяться, что будет продолжаться процесс постижения Чайковского и в науке, и, что важнее всего, на концертной и театральной сценах мира.