Слава богу, ты пришел. ЛГБТ-герои в новом российском кино

ЛГБТ-кинофестиваль "Бок о Бок" продолжает свой "кино-просвет". На этот раз речь идет об ЛГБТ-теме в "новом" российском кино - начиная с "Сотворения Адама" (1993) Юрия Павлова и заканчивая недавним "Учеником" Кирилла Серебренникова.

Появление ЛГБТ-героев в отечественном кино было явлением неизбежным. Важнейшее из искусств не могло бесконечно закрывать глаза на реальность, из которой оно черпает большинство своих сюжетов. Но случилось это поздно. Гораздо позже, чем во многих других развитых кинематографиях мира. Только падение Советского Союза сняло табу на тему, вокруг которой раньше было принято лишь "танцевать". Вместо смутных намеков и аллюзий наконец-то появился полноценный персонаж, который мог открыто демонстрировать свою сексуальность. Но его экранная судьба складывалась и продолжает складываться совсем не просто: отставание длиной почти в целый век невозможно преодолеть за несколько десятилетий.

"Да, я люблю мужчин, а они любят меня. И этим все сказано", - с вызовом бросает главному герою фильма "Сотворение Адама" (1993) молодой парень, которого тому удалось отбить у банды уличных отморозков. Вслед за ЛГБТ-персонажем в кадр всегда входит ярая, агрессивная гомофобия - это, увы, особенность не только российского кинематографа.

Однако "Сотворение Адама" было вовсе не социальным манифестом. Это романтическая притча о сотруднике конструкторского бюро, к которому приходит влюбленный в него ангел-хранитель, явно списанный с Дамиэля из "Неба над Берлином" Вима Вендерса. Бескрылый защитник преображает героя своей любовью, причем в буквальном смысле. Впервые в российском кино в сцене, которую безо всяких скидок можно назвать эротической, было задействовано двое мужчин. И хотя в финале режиссер Юрий Павлов возвращал своего Адама законной жене, его картина зафиксировала тектонический сдвиг, запущенный развалом Союза: ненормированная сексуальность в российских фильмах перестала быть невидимой.

Любопытный эксперимент был проделан год спустя после выхода "Сотворения Адама". В ленте Сергея Ливнева "Серп и молот" (1994) рассказывалось о первой в СССР операции по смене пола - разумеется, вымышленной. По специальному распоряжению Сталина, объявившего, что "Родине нужны солдаты", ученые превращали крестьянку Евдокию Кузнецову в метростроевца Евдокима Кузнецова, который делал блестящую карьеру по партийной линии и служил натурщиком для создания памятника "Рабочий и колхозница". Правда, из этой картины не получилось не то что серьезного высказывания о смене пола, но даже отечественной версии "Девушки из Дании". Операция нужна была режиссеру лишь как броская метафора. Сталин ваяет нового человека точно так же, как ваяет новую страну, не считаясь ни с природой, ни с чужими желаниями, что в итоге приводит лишь к разрушениям и смерти.

"Страна глухих", 1998 год

Гораздо интереснее "Страна глухих" (1998) Валерия Тодоровского - история об ангелоподобной девушке Рите, которая находит себе верную подругу в лице глухой танцовщицы из ночного клуба. Гомосексуальную тему в нем можно и не заметить вовсе, особенно если вовремя не прочитать повесть Ренаты Литвиновой "Обладать и принадлежать", на основе которой написан сценарий (исходный текст куда более прямолинеен, чем фильм), и пропустить мимо ушей ту душераздирающую интонацию, с которой глухая Яя признается Рите в любви.

Однако авторы очевидным образом подразумевали этот контекст, обогащающий их и без того талантливую и образную работу дополнительными смыслами. Глухота Яи - символ ее сексуальной инаковости, наглядное ее воплощение, а отсутствие эмпатии и жестокость со стороны других, формально "здоровых" персонажей лишь в очередной показывает неспособность и неготовность общества к принятию тех, кто выбивается за рамки не подлежащей пересмотру "нормы".

В то же время "Страна глухих" устанавливает свои невидимые заграждения, в пределах которых в последующие годы так и будут бултыхаться российские кинематографисты, не смеющие выйти в распростершееся перед ними открытое море. Во-первых, любовь женщины к женщине будет подаваться исключительно как результат неудавшихся или вообще не состоявшихся отношений с мужчиной. Яю из фильма Тодоровского представители другого пола постоянно обижали и предавали: неудивительно, считают сценаристы, что ей захотелось навсегда остаться с мягкой и доброй Ритой.

"Вдох-Выдох", 2006 год

Подобное толкование всплывет еще как минимум дважды. В предельно личном "Вдохе-выдохе", предпоследнем фильме Ивана Дыховичного, неудовлетворенная качеством семейной жизни жена в исполнении Екатерины Волковой изменяет мужу с таинственной незнакомкой из магазина тканей (ее сыграла Ольга Дыховичная, на тот момент - супруга самого режиссера). Любовные сцены в этом фильме - апофеоз запредельной, чудовищной пошлости. Героини, наряженные в шелковое белье и белые чулочки, добытые, очевидно, в ближайшем профильном бутике, водят друг другу по лицу перышками и кувыркаются в пожухлой осенней траве.

Еще смешнее объяснения, которые они дают самим себе и шокированному таким развитием событий мужчине. "Тебя стало слишком много в моей жизни", - многозначительным тоном говорит героиня Волковой. "Ты знаешь, что у меня была сестра?" - делится сокровенным продавщица тканей. Оказывается, ее ненормированная сексуальность - результат подавляемого инцестуального влечения. "Вдох-выдох" констатировал печальный факт: при приближении к теме ЛГБТ даже людям чутким, несомненно талантливым и интеллектуальным - а Дыховичный был именно таким человеком - чувство меры и такта начисто отказывает, и мыслить они способны только образами из дешевой порнографии.

Почти такая же ситуация возникает в составленном из новелл фильме Наташи Меркуловой и Алексея Чупова "Интимные места" (2013), где две живущие в одном доме женщины, обиженные героем Юрия Колокольникова, - жена и любовница-домработница - "утешают" друг друга сначала поцелуями, а потом и сексуальным актом.

Второй принципиальный момент - "особость" ЛГБТ-персонажа, которая обязательно должна быть маркирована визуально. Его наделяют экзотической внешностью, физическим увечьем, маргинальной биографией. За этим нет никакого тайного режиссерского и сценарного заговора, это просто отражение общего социокультурного представления о людях с ненормированной сексуальностью. В российском кино они почти всегда - другие, чужие.

Яя из "Страны глухих", лишенная слуха и отделенная от всего остального мира непроницаемой стеной тишины, была первой в череде таких героев. В "Я люблю тебя"(2004) Ольги Столповской и Дмитрия Троицкого главный герой, московский рекламщик Тимофей, который крутит роман с популярной телеведущей, неожиданно встречает настоящую любовь - калмыка Улюмжи, приехавшего в столицу в поисках счастья. Какие-то сюжетные повороты в этой весьма скромной по своим художественным достоинствам картине можно объяснить требованиями жанра: перед зрителем - комедийная мелодрама. Но это не отменяет базовой сценарной установки, согласно которой гомосексуальный герой: а) экзотический красавец, б) маргинал, которому негде жить.

"Зимний путь", 2012 год

Та же установка неожиданно получает развитие в "Зимнем пути" (2013) Сергея Тарамаева и Любови Львовой - одном из самых интересных и внятных российских фильмов с ЛГБТ-тематикой. Только тут азиатский разрез глаз и отсутствие крыши над головой поделены между двумя центральными персонажами: студентом консерватории (Алексей Франдетти) и провинциальным гопником (Евгений Ткачук). Рифма, конечно, удивительная, но зато очевиден прогресс. Из всех отечественных картин последнего десятилетия "Зимнему пути" удалось ближе всего подойти к той точке, когда разница между драмой и гей-драмой полностью стирается, и остается просто фильм о любви.

У картины Тарамаева и Львовой была непростая прокатная судьба. Она вышла в самый разгар гомофобной истерии, когда вовсю обсуждался закон о запрете "пропаганды нетрадиционных отношений". Однако даже после этого ЛГБТ-герой из российского кино не исчез. В "Ученике" (2016) Кирилла Серебренникова он появляется вновь, причем на сей раз это не взрослый человек, а подросток, еще не вполне разобравшийся со своей сексуальностью. Гомофобия - одна из центральных тем фильма, в котором помешанный на Библии школьник начинает терроризировать цитатами из главной христианской книги все свое окружение. Ослепленный ненавистью, он даже не замечает, что рядом с ним постоянно находится влюбленный в него одноклассник. Правда, и здесь на герое стоит визуальное "клеймо": гомосексуальный подросток - единственный на весь класс калека, у которого с рождения одна нога короче другой.

В этой искусственной границе, черте, которая в отечественных фильмах почти всегда проводится между гетеросексуальным и ЛГБТ-персонажем, - главное отличие российского кинематографа от западного, который, может, и не снес стену окончательно, но зато существенно уменьшил ее параметры и продолжает уменьшать их с каждым годом.

До того, как государство фактически объявило представителей ЛГБТ нежелательными людьми, свет в конце тоннеля был отчетливо виден. Герои с ненормированной сексуальностью появлялись в радикальных авторских работах ("Гололед" (2003) Михаила Брашинского), расширялась тематика: в 2009 году программу "Панорама" Берлинского фестиваля открывали "Весельчаки" Феликса Михайлова, первая в российской истории картина о травести-артистах.

Потом этот свет погас. Отечественный кинематограф, задушенный цензурными ограничениями Министерства культуры, переживает глубокий кризис: за какую тему ни возьмись - везде наткнешься на пресловутые "скрепы". Но действие рождает противодействие. Чем сильнее будут запреты, тем больше у настоящих художников будет желания их нарушать. ЛГБТ-герой пришел в российское кино не для того, чтобы при первых же штормах из него убежать. Он пришел, чтобы рассказать о себе. И этот рассказ нужно будет дослушать до конца.

Поделиться линком

Настоящий ресурс содержит материалы 18+