Прага.
Главный вокзал. В павильоне старого здания зарабатывают на жизнь проституцией, поджидая клиентов-иностранцев, чешские подростки. Марек один из них. История его короткой жизни типична. Как и его товарищи по бизнесу, он вырос в провинции, бросил школу, бежал из дома и приехал в столицу в надежде на легкую жизнь. Проиграв в казино все свои сбережения, ограбленный и избитый хулиганами, он попадает в руки вокзального сутенера и мгновенно оказывается на самом дне: похотливые старики, педофилы, покупающие детей за несколько долларов, мир, где обыденны СПИД, бандитизм, наркотики... Жизнь Марека заканчивается тут же на вокзале - он умирает в туалете от сверхдозы героина. Новый фильм Виктора Гродецкого "Мандрагора" продолжает тему, которой были посвящены его предыдущие документальные ленты "Не ангелы, но ангелы" и "Тело без души".

Скрытый от посторонних глаз мир пражского подполья; город, ставший столицей европейского секс-туризма, в фильмах Гродецкого открывает свои тщательно охраняемые тайны. Живущий сейчас в Лондоне польский режиссер приехал в Прагу, где прокат его новой картины натолкнулся на неожиданные препятствия.

"Мандрагора" - уже третий ваш фильм о гей-проституции в Праге. Сначала вы работали с документальным материалом ("Не ангелы, на ангелы", "Тело без души"), теперь сняли игровую ленту. Вы словно одержимы этой весьма экстравагантной темой...

Я бежал из Польши в 81-м году, много лет прожил в Лос-Анджелесе, и в 92-м вернулся в Европу. Одним из первых моих впечатлений были дети из стран Восточной Европы, которые занимались проституцией на улицах Мюнхена и Берлина. Это меня поразило. Я никогда не видел, чтобы люди из мест, откуда я родом, торговали собой. И я разговорился с этими детьми, поляками и чехами. Но они не хотели давать интервью и посоветовали мне поехать в Чехию: "Там вы найдете гораздо больше таких, как мы, и они-то уж точно будут разговаривать с вами". И я решил снять небольшой документальный фильм, мы приехали в Прагу со съемочной группой, и на центральном вокзале нашли множество молодых мальчиков-проституток. 14, 15, некоторым даже 13 лет. Они продавали себя за 500 крон (это примерно 15 долларов) любому туристу - в основном, клиентами были немцы. Я не был уверен, что они захотят со мной говорить, но к моему изумлению, все мгновенно соглашались. Мы собрали группу таких мальчиков, примерно 25 человек, сняли на несколько дней дом, и так образовалось совершенно необычная компания малолетних проституток, на время лишенных нужды зарабатывать копейку каждый день. Впервые их слушали, а не относились, как к вещам, которые можно использовать, а затем вышвырнуть. И тогда я решил: трех дней недостаточно, я должен вернуться и сделать большой фильм, потому что возник эффект снежного кома - множество людей, множество ситуаций.

Второй фильм - "Тело без души" получился другим, чем "Не ангелы, но ангелы", потому что это не просто их рассказ о своей жизни, но показана и сама эта жизнь. Получился фильм об обычном, ежедневном зле, о пустоте зла. В этом фильме я слежу за одной группой мальчиков, которые приехали в Прагу из провинции (это обычная ситуация: из невинной деревни приезжают в город, заражаются его пороками, пытаются бежать назад и не могут). В конце они сами себя спрашивают: что же для нас самих важнее всего? "Мандрагора" выросла из этого фильма, выросла из моего внутреннего недовольства, потому что, делая документальные фильмы, я чувствовал себя, как Аньез Варда, страдавшая от того, что в документальном кино нет ничего документального. Ты должен платить этим людям, указывать, когда им начать говорить, когда замолчать, просишь их что-то повторить. В "Мандрагоре" я не хотел просто рассказывать, мне важно было втянуть зрителей в эту ситуацию. Гомосексуальная проституция стала для меня метафорой для многих других вещей. К сожалению, мои фильмы многие хотят воспринимать в таком дешевом сенсационном плане - "о, он показывает настоящих проституток!" Они не хотят видеть метафору.

"Мандрагора". Название вашего фильма не поддается однозначному толкованию, кажется таинственным...

Мандрагора - согласно легенде, это корень в форме пениса, который вырастает под виселицей из спермы повешенного. И этот корень кричит. Для меня мальчики в этом фильме и есть мандрагора. Они красивы и сильны, они растут из смерти, они поражены болезнью и лишены надежды на будущее. Уже после того, как я выбрал это название, я прочитал книгу Рипеллини "Волшебная Прага", в которой говорится, что король Рудольф Второй одевался палачом, выходил по ночам на Страховский холм, где стояли виселицы и искал мандрагору. Странное совпадение.

Для фильма "Тело без души" вы выбрали эпиграф из Сюзанн Зонтаг "Все формы истинного искусства и знания - другими словами все формы правды - находятся под подозрением и опасны". Чем вы руководствовались, выбирая эту цитату?

Были две причины. Во-первых, это цитата из вступления к эссе о порнографии. А "Тело без души" - это и есть порнография. "Порно" в переводе с греческого буквально означает "тело без души". Я подумал, что эта цитата очень подходит к фильму, который посвящен отсутствию духа. С другой стороны, есть люди, которые принципиально отвергают мою картину, считая, что подобные фильмы выставляют людей или страну в дурном свете, подталкивают молодежь к занятию проституцией. И им Сюзанн Зонтаг говорит: да это опасно, вам это кажется подозрительным, но в любом случае - это правда. Забавно, что только один человек задавал мне этот вопрос до вас - Элиот Штайн, критик из "Village Voice". И он сказал, что сейчас в Америке такой фильм у многих вызывал бы нарекания: потому что, в силу так называемой "политической корректности", нельзя показать гомосексуалиста в дурном свете. Но ведь только тогда, когда мы сможем показать свои болезни, свои недостатки, мы сможем признать, что мы здоровое общество.

Из "Тела без души" в "Мандрагору" перекочевал демонический персонаж - порнорежиссер Павел Русек, поставщик восточноевропейского секса на рынки Западной Европы. Как вам удалось отыскать столь колоритную и устрашающую фигуру?

"Тело без души" - фильм о превращении, о становлении характера. Для такого превращения необходим учитель. И я подумал: наверняка у этих уличных парней есть наставник. И они познакомили меня с ним. И после этого знакомства я понял: фильм получился, теперь у него есть смысл. Однажды один из мальчиков посоветовал мне: "Спроси про его настоящую профессию". "В каком смысле? - ответил я.- Его настоящая профессия - снимать порнофильмы" - "Нет, это его хобби". И Павел Русек ответил: "Как, вы не знаете? Я работаю в полицейском морге, вскрываю трупы. Вы должны это снять, потому что, вскрывая трупы, я понял, как делать порно". "Вы можете научить меня?" - "Конечно",- ответил он. Так что мы пошли в прозекторскую, там был настоящий труп, конечно, нам тут же стало плохо, моего оператора все время тошнило. Вы понимаете, когда видишь труп, неизбежно представляешь, как сам будешь выглядеть после смерти. Но этому человеку все было нипочем. Он смеялся, шутил, ел, и действительно обращался с этим мертвецом, как с вещью. И тогда я понял: мы все для него всего лишь трупы.

С прокатом "Мандрагоры" в Чехии возникли проблемы. Не было даже официальной премьеры. Как это объяснить?

Я покинул Польшу по одной лишь причине: потому что нельзя быть пророком в своем отечестве. Долгое время я жил счастливо в Лос-Анджелесе, но Европа все равно манила, и я вернулся. Три фильма я снял в Чехии, и Чехия постепенно стала моей страной. И теперь вновь повторяется та же история: я не могу быть пророком в своем отечестве, и вынужден его покинуть. Здесь меня ненавидят. Не зрители, конечно, и не интеллектуалы, но то самое большинство, которое, как говорил Ибсен, всегда ошибается. Это большинство утверждает, что я порчу репутацию Чехии в мире. На самом деле, когда "Мандрагору" показывали на монреальском кинофестивале, залы были переполнены. Теперь американский киноинститут отобрал картину для весьма эксклюзивного лосанджелесского кинофестиваля. На кинофестивале в Женеве фильм получил три премии. Разве этот успех подрывает репутацию Чехии? И все равно: люди, которые занимаются прокатом, говорят: мы не хотим, чтобы "Мандрагору" показывали в Чехии.

Может быть, это просто гомофобия?

Чехия очень толерантная страна, здесь над гей-клубами спокойно висят радужные флаги, не думаю, что гомофобия здесь существует.

Ваши фильмы преимущественно адресованы гей-аудитории?

Я убежден, что мои фильмы вовсе не адресованы гей-аудитории. Я не знаю и знать не хочу, что такое "гей-аудитория", я вырос в толерантной стране, и у нас не было групп, у нас были просто люди. Я делаю фильм о проститутках не для проституток, и фильм о геях не для геев. Мне интереснее показать этот мир тому, кто его не знает. Забавно, что куда лучше о моих фильмах отзываются на обычных кинофестивалях, а вот на гей-фестивалях я получаю разносные рецензии от гей-прессы. Нет, это не фильмы для гетто. Это совсем не то, что делает Грег Аракки, это фильмы, не о стиле жизни, а о жизни.

Сейчас вы работаете над новой картиной, и она тоже будет посвящена достаточно табуированной в Чехии теме - межнациональным противоречиям, расизму. Могли бы вы рассказать подробнее об этом проекте?

За обыденными вещами подчас забываешь о самом себе. Просыпаешься однажды утром, смотришь в зеркало и не узнаешь: неужели вот этот зверь в зеркале - я? "Земную жизнь пройдя до половины, я заблудился в сумрачном лесу" - "Ад" Данте. И тут я вновь обращаюсь к своей теме, а моя тема - это люди из Восточной Европы в эпоху перемен - потому что я поляк, потому что моя бабушка - русская, потому что я жил в Чехии. Мы все живем в этом "сумрачном лесу". Все общество развалилось на кусочки, полностью разрушено. Мы - жертвы, нас использует кто угодно, мы полны своих собственных болезней. И одна из этих болезней - фашизм. Фильм "Ад" будет именно об этом. Это история о скинхеде, сыне полицейского, которого сажают в тюрьму за то, что он сбрасывал с поезда цыганских мальчишек. И в тюрьме над ним издеваются полицейские и другие скинхеды. В тюрьме он дружит с цыганом, почему бы и нет? Потом они оба выходят на свободу, но дружба распадается, прежние сообщества снова оттягивают героев друг от друга.

Около десяти лет вы провели в Голливуде. Опыт работы на крупнейшей кинофабрике в мире, пригодился ли он?

Когда я учился в польской киношколе, нас всех интересовали биографии знаменитых людей (я тогда снял фильм о Романе Поланском), мы все думали, что сами станем знаменитыми. Но когда я приехал в Голливуд, вместо того, чтобы снимать легкомысленные комедии, я стал делать абсолютно герметичные фильмы, которые ценила горстка людей. И все мне говорили: "Ты спятил, ты же в Голливуде!" Но я не мог делать ничего другого, потому что понимал: мы - люди из абсолютно иного мира. Моим самым большим открытием в Голливуде был Тарковский, и я никогда не забуду этого момента. Это случилось в кинотеатре в Лос-Анджелесе, только что закончилось "Жертвоприношение", я был потрясен, не мог унять трепет. Весь зал молчал, и так все сидели минут пять, никто не вставал, потом тихонько стали выходить. Я просто заболел, я был в невменяемом состоянии от этого фильма. Я стоял у кинотеатра, а передо мной какая-то женщина клеила на стену афишу. И вдруг я заметил траурную ленту, взглянул на имя внизу. "Андрей Тарковский только что умер". Я смотрел на этот плакат, и думал: это неправда, она лжет, если он умер, почему же я ощущаю этот трепет? И тогда я понял, что на самом деле - это умер я сам. Мы так и обречены все время умирать и рождаться вновь. "Мандрагора" - мой одиннадцатый фильм. Но я снимал его, как первую картину, это не преувеличение. Может быть, "Ад" будет моим первым фильмом; ведь так хочется стереть прошлое полностью.