У большинства репортеров имя "Руперт Эверетт" вызывает ассоциацию с "голубым Голливудом". Сам Руперт их поправляет: " Да, я - гей. Но только не надо думать, что я просыпаюсь с единственной мыслью: "Я человек нетрадиционной сексуальной ориентации!" и потом весь день к этому постулату возвращаюсь".

Эверетт нарасхват повсюду, Америка и Европа больны Эвереттоманией, и это заразно. Сегодня он играет в экранизациях и стилизациях (поэт Марло во "Влюбленном Шекспире", Оберон в фильме "Сон в летнюю ночь", в "Идеальном муже" он - сами понимаете кто). На подходе история Джеймса Бонда. Кого он заприметил в подружки? Дэнниса Родмана, баскетболиста, хулигана, гея и бабника одновременно. Один из своих романов Руперт начал словами: "Я с ранних лет знал, что никогда не стану великой актрисой".

Руперт - второй сын в семье Энтони и Сары Эвереттов. Папа был полковником британского флота, а мама - простая шотландская аристократка - занималась домашним хозяйством.

Он родился 29 мая 1959 года. "Близнец по гороскопу, но с заметным раздвоением личности", - шутит сам актер.

Пока отец служил в армии, семья часто переезжала с места на место. До пяти лет Руперт жил с родителями то на Мальте, то на Кипре. Когда ему исполнилось восемь, он пережил некий "мистический опыт": Руперт пошел в кино. На экране - поп-звезда Клифф Ричард в поп-фильме "Летний праздник". Все туда! Руперт взглянул на Клиффа - и его озарило. Он очень захотел стать актером. "Как сейчас помню, - говорит Эверетт, - запах сигарет в темноте зала, бархатные кресла. Не хочется говорить помпезности, но это было настоящее волшебство. Тот день стал неким переломным моментом в моей жизни. Стал ли я фанатом Клиффа Ричарда? Ну нет... Я даже не все его диски слышал". Родители Руперта видели своего отпрыска знаменитым концертирующим пианистом. Он занимался по пять часов в день, но при этом скучал.

Хотя Руперт рос не в замке, он вспоминает о детстве, как об идиллии, прерванной его отъездом из семьи, обычным для высшего общества делом. "Когда тебе всего семь лет, а твои родители отправляют тебя в интернат... Сначала тебя это обжигает, ты вспыхиваешь изнутри, а затем навсегда коченеешь. Для английских богачей это нормально, и я в интернате не слишком страдал от одиночества. Только я никогда не понимал и не пойму мать, которая отказывает своему ребенку, не желающему покидать дом, в сострадании".

Эверетта-младшего воспитывали монахи очень престижной католической школы Эмплфорс в Йоркшире на севере Англии. Он был хорошим учеником, но втайне мечтал о карьере рок-звезды. Однако в 13 лет детские впечатления о кино возобладали над любовью к музыке, и Руперт стал грезить о жизни кинозвезды. "Я подолгу молился и просил только об одном: стать знаменитым", - улыбается сегодня Руперт. В 15 лет он покинул монастырь бенедиктинцев и поступил в известную лондонскую "Central School of Speech and Drama". В тот год из 5 тысяч абитуриентов в школу взяли только 28 счастливчиков. Руперт считает, что такая удача - первый шаг к тому, чтобы на счет "три" спятить от счастья и до конца блистательной карьеры ходить в параноиках. Однако через два года его исключили "за неподчинение". Руперт вспоминает те дни с горькой усмешкой, но тогда его охватил ужас: "Мне сказали, что я странный. Но самое странное во всем этом - то, что я действительно не помню, за что меня выгнали. Было очень горько осознавать тот факт, что все закончилось, не успев начаться. Целую неделю я находился в состоянии ступора. Кризис был таким сильным, что большую часть времени я просто валялся в постели и жил на пособие по безработице".

Конечно же он не пропал. Сначала получил работу в Шотландском театре в Глазго, снимался на телевидении. Его занесло в Милан, там он стал преуспевающей фотомоделью, лицом парфюмерной линии "Опиум" от Ив-Сен Лорана для мужчин.

Как-то в метро его по-дружески окликнул весьма состоятельный господин, он снабдил юношу такой суммой денег, что вечно голодный Руперт (вы же знаете, что почти все юноши из аристократических семей живут без денег и всегда "на мели") согласился попробовать себя в древнейшей из профессий. Почти три года он вел жизнь жиголо, чего не скрывает. У него были разные клиенты.

Британская пресса тем временем буквально соревновалась с голливудской, да и между репортерами шли местные бои в деле смешивания Эверетта с грязью и оттачивания на нем остроумия. "Он необычайно сложный в общении человек, - писала "Daily Mail", - грубиян, в его обиходе такие отвратительные привычки, как без предупреждения и без видимых причин сбегать с интервью, из ресторана, с важной встречи или просто рвать хорошие взаимоотношения".

"Если бы вежливость оплачивалась в фунтах стерлингах, то Эверетт ходил бы в нищих, - вздыхали журналисты "Таймс". Консервативное издание "Observer" было немногословно: "Вообще, кто-нибудь в курсе, был ли когда-нибудь Эверетт хорошим актером? А то мы знаем только его мнение".

"Все это похоже на проституцию, - задумчиво говорит Руперт. - Первый раз кажется тебе забавным. На третью ночь работы ты получаешь по голове. На четвертый день приползаешь домой в синяках. Наутро все сначала, только из дома прихватываешь нож и чувствуешь себя в порядке. Быстро научился. А потом это уже становится твоим вторым я".

Когда Руперту принесли сценарий "Свадьбы моего лучшего друга", он только поморщился. "Во-первых, режиссер Хоган меня на дух не переносил, во-вторых, это была самая крошечная роль, которую мне когда-либо предлагали. Но у меня возникло чувство, что я должен появиться в конце фильма. Так не бывает, что ты отлично проводишь начало, очень хорош в середине и исчезаешь после этого навсегда". Предварительные просмотры и обсуждения здорово удлинили экранную жизнь его Джорджа. Буквально наутро после премьеры газеты вышли с кричащими подзаголовками: "Плохой британец метит на роль вашего лучшего нового друга!", "Эверетт не скрывает, что он гей, и теперь мечтает затащить к себе в дом "Оскара"!", "Посмотрите на него! Это же Элвис Пресли, окончивший Оксфорд!"

Джулия Робертс от Руперта была без ума. "Как мужчина - он до такой степени сексапилен... При этом он хорош собой, остроумен и очень не глуп. Мы снимали сцену с танцами - Руперт был так великолепен и шептал мне: "Дорогая, как ты можешь оставаться спокойной? Последний луч моей гетеросексуальности я проливаю на тебя..." А что было в первый съемочный день! Он поутру явился ко мне в отель, просто вломился в номер со словами: "Мы уже встречались. Я думал, ты такая стерва..." Через две минуты мы стали лучшими друзьями. Я обожала, когда он называл меня своей "последней сигаретой" и "идеальной старой каргой".

Все же его рассуждения о том, что он не верит в серьезные отношения, к тому же не имеет на них достаточно времени, что он эгоист, каких свет не видывал, что с его эгоизмом в постели (и не только) с кем-то делать нечего... Я на эти сантименты не покупаюсь. Когда же я услышала его новое замечание: "Может быть, лучше остаться гомосексуалом. Наверное, это продлевает дружбу...", я окончательно поняла: Руперт целиком находится в ожидании любви. Он еще не знает, что обрел ее. Всем давно ясно, что лучше, чем я, ему не найти.

В "Свадьбе моего лучшего друга" Руперт играл как бы самого себя, "голубого" редактора, а я - ресторанного критика. И мы в первый день снимали сцену, где он должен был хватать меня за грудь. Ох, как я насмехалась над ним после первого дубля! Я с потрясающим английским акцентом "отчитывала" его: "Ты что, спятил, дорогуша? Я слишком хорошо тебя знаю!" В разговор вступает Руперт: "Да, меня не предупредили, что Джулия ненавидит, когда ее хватают за грудь. Весь следующий день я только тем и занимался в любую свободную минуту, а она от злости хотела убить меня. Джулия не любит, когда ее трогают, а я, наоборот, люблю прикосновения и редко останавливаюсь..."

Друзья называют его дом "Хижина дяди Руперта". "Мне нравятся здешние места и этот свежий ветер, который дует с океана. Люблю смотреть на морскую гладь", - Руперт прищурившись смотрит вдаль, затем продолжает свой путь по пляжу. Загорелый голый торс, неторопливая походка и высокий рост выгодно отличают Руперта в толпе шумных экзальтированных туристов и начинающих фигуристых фотомоделей и звездочек, слоняющихся пестрыми стайками в ожидании своих Пигмалионов. Эверетт приехал сюда не в поисках блеска и шика, ему просто эта часть Майами кажется наиболее симпатичной. Дом стоит на окраине, на улице натолкнешься только на нескольких пенсионеров, парочку серферов и пяток служащих, спешащих на работу в отель. Квартира с окнами на океан и на двор с пальмами состоит из одной комнаты, в которую поместились холодильник, кушетка, посудный шкаф и с трудом втискиваются гости плечистого хозяина. На стене - постер с изображением безвременно погибшего Курта Кобейна со словами: "Я ненавижу себя и хочу умереть". На шкафу - портрет Иисуса Христа. И повсюду - даже на холодильнике - сушится белье. На постели обычно сладко посапывает во сне очередной старинный английский друг, проездом из Парижа через Майами. Ночи уходят на разговоры, поэтому днем гость отсыпается, а Руперт с верным псом Мо, черным Лабрадором, бродит по пляжу, а за ним с раскрытым ртом и блокнотом - очередной счастливец, надеющийся сделать самое оригинальное интервью.

У Руперта есть любимое занятие - смотреть на корабли, уходящие за горизонт, и представлять места, где они уже побывали и куда отправятся.

У него есть еще кое-что, скажем так, материальное - дома в Англии, Париже, Нью-Йорке и Лос-Анджелесе. При калифорнийском доме разбит огромный сад, в котором обитают две совы, олень, еноты, скунсы, пересмешники. Однако Руперт вздыхает: "Слишком скучно. Невыносимо. Совсем не мой город. Здесь хорошо работать, но абсолютно нечего делать. Я живу то в Англии, то в Штатах. Наверное, я достиг некоего идеала, летая туда-сюда. Единственный минус - все эти самолеты и полеты сказываются на здоровье. Европа напоминает мне мавзолей, а Америка каждые 20 лет обновляется.

Здесь проще жить, с другой стороны, я люблю музей под названием Европа... Короче говоря, я живу на пересечении двух лучших миров".

Для непомерно высокого по голливудским меркам Руперта на "фабрике грез" от роста (194 см) одни неприятности. "Чувствую себя порой чуть ли не уродом. Чтобы посмотреть кому-либо в глаза, мне нужно изрядно согнуться. Что забавно, люди частенько смотрят на высокого человека и считают его самоуверенным. Но рост - это ведь ерунда. Я вот ощущаю себя жирафом, но виду стараюсь не подавать".

- Правда ли, что вы предпочитаете людскому обществу животных?

- Я очень люблю моего пса, больше, чем кого-либо или что-либо. Он стал важной частью моей жизни. Нет, я не предпочитаю животных людям. Но моя собака - любимый мой компаньон во время обедов.

- Неужели вы ходите с ним в ресторан?

- Не в Нью-Йорке. Во Франции это в порядке вещей. Со своей собакой ходишь повсюду.

То, что я стал рекламным лицом "Опиума" для мужчин, тогда означало для меня только деньги. Но я полюбил мир моды. Там хотя бы веселее, чем в кино, где царит скука и никто никогда не признается в том, что участвует в порнографии.

Мое мнение таково: очень мало различий между профессиями актера и проститутки. Узок круг истинных актеров от Бога. По большей части - это очень скучные люди. А в мире моды в основном царят безумцы, у кутюрье вообще особый склад ума. Я уважаю девушек-супермоделей за их профессионализм. И многие не гнушаются почитать Достоевского, сидя в бигуди".

Эверетт регулярно пишет книги, песни, исполняет их и неподдельно расстраивается, когда не попадает в хит-парады. Он неплохо говорит по-итальянски и по-французски. "Если бы я родился другим, моя судьба сложилась бы иначе. Ничего похожего на меня нынешнего! Был бы женат. Каждую субботу учил бы своих сыновей охоте на лис, а жена ездила бы на скачки в Аскот. Я бы рассказывал детям о подвигах дедушки-адмирала и прочих родственниках, по традиции, военных".

А так... Как сказал один из его героев в "Другой стране": "Слава или позор - какая разница? Меня уже и так не смогут забыть!"