Трансы - самая незащищенная часть мужской панельной тусовки. У большинства из них есть весомый аргумент, который оправдывает подобный тип заработка. Им нужно, во-первых, сбежать от унижений, которые преследуют их в заплеванных семечками серых провинциальных городах. Во-вторых, заработать денег на дорогостоящую операцию по смене пола. А потом мечта - завязать с прошлым, создать семью. Сделать это удается единицам. Остальные так и не могут покинуть панель. Образ жизни затягивает. Люди уже не могут отказаться от достатка и ежедневного впрыска адреналина в кровь.

По данным независимой статистики, количество транссексуалов в России приближается к девяти тысячам. Кто прав - независимые эксперты или Минздрав, - сказать сложно.

По данным скандинавских исследователей, 8 из 10 транссексуалов и трансвеститов заканчивают жизнь суицидом. Психиатры часто называют их смертниками.

- К Москве я адаптировалась очень легко...

- Общалась с людьми. В основном с мужчинами...

- Вокзалов не было. Первый шаг, первая панель - площадь перед Большим театром, - именно там собирались гомосексуалы. Тогда мальчики с плешки были готовы отдаться просто за нормальную еду или выпивку, за возможность переночевать в тепле или просто за бутылку пива и чипсы...

- Выбора нет. Посудите сами, приезжает транссексуал из провинции. У него нет знакомых, он не знает, где делают операции, какова система. Волей-неволей ты выходишь к Большому театру. У меня же была мечта об операции. Всем врачам нужны взятки. Всем юристам и теткам в паспортном столе, домоуправлениях. Мне проще и дешевле было подделать документы и медицинские заключения, чем кланяться во всех этих гуманных и бесплатных организациях. Главный документ - заключение медкомиссии НИИ психиатрии - мне просто подделали те, кому уже делали эту операцию. Я взяла старые документы, фирменные бланки, закрасила все тексты белой замазкой. Потом взяла напрокат пишущую машинку, принтер, напечатала текст о себе и стала прогонять все это через ксерокс. Ксерокс я делала раз сто. Печать и подписи там были невероятно кривыми и размазанными. С этой бумажкой я поехала домой в Казахстан, в ЗАГС по месту жительства, сказала, что родом их Сибири. Месяца через два у меня были нужные документы. С ними и с мужским паспортом я поехала к Акопяну.

- Нет. Друзья из той же тусовки. По-настоящему еще никому не удавалось выбраться из этого омута. С натуральными девочками нельзя дружить, опасно, они могут выложить о тебе всю подноготную, заложить. Вообще я мечтаю о покое, о семье, о чистых отношениях.

В детстве было проще. Я не придавала значения тому мальчик я или девочка. Мишка-Машка был светлым ребенком, общался только с девочками, играл в куколки, дочки-матери... Когда я стала постарше и ходила в гости к родне, видела возмужавших племянников. Мне хотелось с ними пообщаться, прикоснуться к ним. Стал притягивать сильный пол, и я понимала, что к нему я не принадлежу.

- Большие, высокие, плечистые. С возрастом я стала понимать, что нет определенной категории мужчин, которые бы мне нравились. У меня есть любимый, с которым мы встречаемся два с половиной года.

- Он знает все. Кроме того что я проститутка. Хотела бы за него замуж, а предложения пока нет.

- Тогда я даже не предполагала, что у нас будут устойчивые отношения. Увидела его в клубе. Подошла и сказала, что хочу его поцеловать. Поцеловала в щеку - и почему-то засмущалась. Мы танцевали. Потом он пригласил к себе в гости. Мы посидели, поговорили - и я ему рассказала все.

Страсть к нему вспыхнула сразу. Хотела бы родить от него ребенка, но это невозможно... Я вообще мечтательница. Ношу розовые очки.

Иногда бывают тяжелые моменты. Тяжело в Москве жить без прописки. Кто возьмет на работу, кто будет содержать? Занимаясь проституцией, я могу себя обеспечить. С подружкой-трансвеститом работаем на себя, без сутенеров и без крыши. Сутенеры нужны для иногородних девочек из Молдовы, Украины, Беларуси, которые не знают правил, точек. Я сама могу себя защитить. Для этой работы нужна первоклассная психологическая подготовка. Ведь мы рискуем всем, и в первую очередь, жизнью.

- По-разному. Иногда просто около дома ловим машины, благо живем в центре. Вся Москва - панель.

Многие не решаются сменить пол из-за боязни убить этим известием родителей. Вот и Эдуард-Эмма, подружка Маши, с которой они живут уже более четырех лет в одной квартире, не делает операцию из-за мамы. Правда, это не мешает Эмме уже 8 лет зарабатывать на жизнь древнейшей из профессий. Никто из мужчин ни разу не угадал в знойной женщине переодетого трансвестита. Узкая специализация - оральный секс. Так что скрыть пол вполне возможно. Томные вишнево-карие глаза, милая болтливость и блестящее знание мужской психологии выручает всегда. Маша и Эмма мечтают о семьях. О детях, которых у них никогда не будет.

Говорят, у проституток, сделавших операцию в Гонконге успешно, в Москве есть клуб по интересам. Это трехкомнатная квартира рядом с Патриаршими прудами. Они там собираются и празднуют день возвращения в Россию как свой второй день рождения. Это совсем не удивительно. Каждый четвертый после подобной операции, сделанной хитроумными гонконгскими эскулапами в условиях, близких к экстремальным (или просто к антисанитарным), становится инвалидом на всю оставшуюся жизнь. Каждый пятый из поездки не возвращается по этой же причине.

Некоторые русские мальчики, а после операции девочки, пытаются освоить заграничную панель. Начинать пытаются именно с места, где им делали операцию, - Гонконга. Мечтают потом уехать куда-нибудь к другим берегам. Но всегда подобные вещи заканчиваются плачевно. Чаще всего путана попадает в настоящую кабалу и целиком зависит от местного хозяина-сутенера. Как правило, это один из многочисленных родственников доброго доктора. К нему новоиспеченные девочки попадают практически без документов. Им обещают помочь устроиться на первых порах в Гонконге, забирают паспорт, объясняя это желанием помочь быстро сделать какие-то документы, позволяющие жить в этой стране. Денег за помощь не требуют. Все бескорыстно... На вопрос наивного русского: "Когда же документы будут возвращены?" - ответ доброжелательно-лжив: "Скоро, скоро..."