Вероника красива необычной красотой. Черные, сдвинутые к переносице брови, вроде даже насупленный взгляд. А улыбнется - как будто кто-то выключателем щелкнет - вся осветится изнутри.

"Тебе говорили, что ты похожа на французскую актрису Фанни Ардан?" - "Говорили, спасибо". Я не выдерживаю:

- Извини, Ника, но я все-таки не понимаю... Почему из всех ты выбрала именно Сашу?

- Да потому что поет лучше всех. Потому что умнее всех. Добрее. Красивее. Порядочнее...

До 6-7 лет Сашечка думал, что мальчики и девочки отличаются друг от друга только одеждой. Поэтому и не сопротивлялся, когда его учили ходить, говорить, одеваться, писать на горшок не как мальчика, а как девочку. Он считал, что дети и не должны друг от друга ничем отличаться, зато когда они вырастают, то наконец становятся теми, кем и положено быть: он, например, естественно, станет мужчиной. Однако это, бесспорное для него, было отнюдь не очевидным для окружающих. Вернее, для окружающих и, самое главное, для мамы было очевидным совсем другое: Сашка - это милая, прелестная девочка. Но в жизни бывает всякое. В том числе случается, что люди рождаются не в своем теле.

Шок был потом. Когда Саша вдруг неожиданно догадался, что в его природе однажды произошла страшная, чудовищная ошибка. И что путаница на уровне хромосом, эта чертова генетическая мутация вверх дном перевернет всю его жизнь. И он стал жить со страшной и стыдной тайной, не смея даже маме признаться в том, что он вовсе даже и не девочка, а мальчик.

Прагматикам и атеистам с правильным набором хромосом этого чувства не понять. Да и откуда им знать, что снится гусенице, когда она спит в коконе, еще не став бабочкой.

Но до последнего у него оставалась надежда, что, может быть, его физическое развитие пойдет как-то не так, как у других людей. Замедлится, например. Или - вообще замрет. Или что, может быть, от силы его желания что-то изменится само, что он самовнушением сумеет изменить свой организм. Но все надежды были тщетны. Сашечка медленно и верно превращался в прекрасную Александру.

И вдруг в 18 лет он случайно читает статью о транссексуализме. И о том, что операцию по изменению пола, как единичный случай, уже сделали в Риге. И тогда у знакомого психотерапевта "выдирает" адрес одного медицинского центра.

Но там, куда он примчался как чумовой, ему сказали, что такое может физически пережить не каждый, а только каждый второй. И что после этого вообще не живут. Если же повезет, то несколько лет - не больше. Александр был юн и начитан, а потому к смерти относился весьма романтично. Он прикинул: пятьдесят процентов выживаемости - это действительно маловато.

Поэтому на всякий случай решил заранее пышно обставить возможные похороны. Составил обстоятельное завещание по поводу личных вещей. Потом покопался в памяти и, вспомнив известную историю из Цвейга, написал пачку писем для матери, договорившись с другом, что тот будет в течение нескольких лет посылать их ей - как будто сам Александр уехал куда-то далеко и надолго.

После этого пришел к врачам и сказал: "Я согласен на пятьдесят процентов. Режьте".

Но для того, чтобы прийти в ЗАГС и попросить поменять пол, - должно быть веское основание. Таковым пока служит только один документ - справка с диагнозом "транссексуализм". С соответствующей припиской - "рекомендована смена паспортного пола".

Первая и самая серьезная проблема, с которой сталкивается человек, решивший поменять свой пол, - недоступность этого документа. Конечно, чиновников тоже понять можно. Здесь ведь ошибки быть не должно.

Поэтому человеку надо пройти тысячу кругов ада, прежде чем все - хирурги и терапевты, психологи и невропатологи, гинекологи и андрологи, сексологи и сексопатологи, операторы "детекторов лжи", статисты при многочисленных тестированиях, съемщики энцефалограмм, лечащие и главные врачи всех психбольниц, в которых доведется побывать на обследованиях, - прежде чем все не объединятся в единой уверенности: ты на самом деле не сумасшедший, не с фантазиями, а самый натуральный транссексуал. И свой пол хочешь изменить в здравом рассудке и не под дулом пистолета.

Александр все это прошел. И не свихнулся. И не передумал. Но в ЗАГСе, куда "транс" наконец приходит с заветной справкой, могут сказать: "А нас ваш документик не волнует. Здесь написано: "рекомендовано". И нет такого закона, по которому мы должны на основании этой справки менять вам документы. Поэтому и менять ничего не будем. И вообще - сделайте сначала операцию, станьте хоть чуть-чуть внешне похожи на того, кем хотите быть, чтобы мы убедились в серьезности ваших намерений".

Нужно сделать 7-8 операций, чтобы внешне человек полностью (или максимально) стал походить на представителя пола противоположного. При этом, приближаясь к новому идеалу внешне, для окружающих людей официально ты все еще остаешься представителем пола врожденного.

Это самый страшный период в их жизни. Страшен он тем, что в это время транссексуалы не могут оказаться на необитаемом острове, а вынуждены жить среди нас. Может, вы и видели когда-то странных людей с отталкивающим биополем постоянной настороженности, как правило - в темных очках, как правило - с бескровными лицами, с лающими, мутирующими голосами.

Это - несчастные люди. Не бойтесь их. Не отскакивайте, как от прокаженных. Не показывайте пальцем. Потому что они, сильные в принципе личности, иногда не выдерживают нашей злобы и ненависти. И сдаются.

В том центре Александра жестко отговаривали от операции. Просто запугивали.

Один врач был особенно настойчив в отговорах. "Может быть, вы еще девственны? - выпытывал. - Может, у вас никогда не было связи с мужчиной? Может быть, вам... попробовать, и вам понравится". Сашечка совсем обалдел: "А сами-то вы не пробовали? Может быть, это вам попробовать и вам понравится?".

В общем, в первичной операции официально ему отказали. И тогда он ее сделал неофициально. Утром, с трудом продравшись сквозь пелену сладко-тошнотворного наркоза, он первым делом глянул себе на грудь. Бинты плотно облегали ребра. Там, где соски должны были увенчивать два холма, - ни бугорков, ни возвышенностей. На секунду он даже зажмурился от счастья.

Сомнений не было - грудная клетка была плоской, как у мальчика-подростка. На третий день после операции он стоял перед сотрудницами ЗАГСа. "Я сделал операцию, про которую вы говорили". - "Покажите справку". - "У меня нет справки, потому что оперировался неофициальным путем". - "Нам нужны доказательства". Он расстегнул рубашку: "Я весь в бинтах. Видите?". Одной чуть плохо не стало. "Вижу, милый, вижу, но мое мнение к делу не пришьешь".

Пришлось справку покупать.

Сегодня позади у Александра несколько сложных операций, в том числе - полостная (то есть удалены все женские внутренние органы). Поскольку в организме в связи с этим произошли серьезные изменения, то теперь ему постоянно, до конца жизни, требуется искусственная доза гормонов. Сколько нужно колоть гормонов и как часто - сказать ему никто не смог. (Некоторые "трансы" колют на глазок до сих пор. Отсюда - различные осложнения и заболевания, включая онкологические). За расчетом своей дозы он ездил в другой город.

Как-то там рассчитали...

Став мужчиной по паспорту, Александр тут же получил вызов из военкомата. Тогда шла война в Чечне, и в Чечню ему не хотелось. На призывном пункте стал упирать на гормональную зависимость. "Какая же это зависимость? - удивились военные. - Это же не инсулин при диабете каждый день колоть".

"Ничего себе, - подумал Александр, - грудь отрезал и сразу в Чечню!"

Пришлось покупать еще одну липовую справку о тяжелом эндокринном заболевании.

Попытки самоубийства, надо заметить, бывают у очень многих трансов. Александр, во всяком случае, знает лично тридцать транссексуалов, и у каждого из них в жизни было нечто подобное. Более того, он убежден, что многие из тех, кто наложил на себя руки (а следствие, естественно, причины этого не всегда может установить), на самом деле сделали это из-за невозможности поменять свой пол.

В одной из больниц он познакомился с Вероникой (Никой). У той была дочка Ксюша и море проблем в семье. Однажды, уже после его выписки, она позвонила ему по телефону, и они проговорили подряд четырнадцать часов. И тогда Саша сказал: "Что толку зря говорить? Забирай дочку и приезжай ко мне жить".

Так родилась эта странная - с точки зрения многих - семья.

Мы встретились с Сашей через год после нашего знакомства. И я все боялась задать вопрос про Веронику: вдруг она не выдержала, ушла.

- А дома вас ждет сюрприз, - сказал он когда мы уже стояли в лифте.

Он не стал отпирать дверь ключом, а - эффекта ради - нажал на звонок. Дверь распахнулась. На пороге стоял худенький юноша со сведенными на переносице черными бровями. Потом улыбнулся - и как будто кто выключателем щелкнул - весь осветился изнутри.

У меня даже испарина на лбу выступила:

- Ну, ребята, с вами не соскучишься!

- Главное, с нами не соскучится Ксюша, - засмеялся Ника-Николай. - Она в детском саду веем детям, у кого нет отцов, гордо заявила, что у нее их целых два.

- А Ксюша - девочка?.. - неуверенно спрашиваю я.

- Абсолютно! Мы проверили ее у всех врачей. Настоящая девчонка растет!

И радуются, будто счастливый билет вытянули.

Я пристально всматриваюсь в лица этих молодых людей. Им по 27, но кажется, что меньше. Сашечка - невысокого роста, с вихрастой стрижкой, с тонкими интеллигентными очками. Он похож на пионера-отличника из тюзовских спектаклей. Высокий, с чуть надтреснутым голосом - Николай. Ловлю себя на мысли, что ищу в их лицах следы предыдущей жизни.

Удовлетворенно отмечаю, что еще недавно они были красивыми девочками. И тут же спохватываюсь: если бы они были девочками, то стали бы красивыми женщинами. Но они - красивые молодые мужчины. И это тоже мимолетом отмечается как положительное. Как будто имеет какое-то значение. Как будто вообще, кроме вопроса - кто ты есть на самом деле? - после всего увиденного и услышанного еще что-то имеет значение...