- Все отрезать хотите? - мрачно поинтересовался хирург.

- Да, - бодро ответил я. Доктор внимательно посмотрел мне в глаза.

- Вам, молодой че... придется паспорт поменять, фамилию изменить, по врачам походить, в очередях у юристов постоять, у психиатра побывать, и только затем мы, возможно, сделаем вам операцию... Не передумали?

- Всю жизнь мечтал быть женщиной, - скрепя сердце сообщил я.

После разговора с доктором пришел черед Центрального управления загсов. Телефонный разговор с Центральном управлением надежд не оставил.

- Кто? Транссексуал? - голос в трубке аж закашлялся. - Оформлять не будем. Поезжайте к индусам. У них все можно.

- При чем здесь индусы? Я российский гражданин. Хочу быть российской женщиной.

- Закона нет, - отрезал голос. - Звоните Ельцину.

Сотрудница бросила трубку. Звонить президенту я не стал, а отправился в обыкновенный районный загс, рассчитывая на личное обаяние.

В кабинет заведующей я вошел кошачьей походкой, сел на краешек стула и смиренно попросил:

- Пожалуйста, поменяйте мне паспорт, а то я никак... женщиной не могу стать. Без справки у нас операций не делают. Заведующая внезапно побледнела.

- Вы не шутите? - спросила она.

- Какие уж там шутки, двадцать четвертый год мучаюсь в чужом теле. Женщина засуетилась.

- А как же я вам поменяю? На каком основании? У вас есть письменное разрешение от Минюста?

- Разрешение будет, - решительно заявил я, хотя очень слабо себе представлял, как это делается, - вы только не препятствуйте замене паспорта. У заведующей отлегло от сердца.

- А вы что, и впрямь в душе женщина? - участливо спросила она, провожая меня до двери.

- Я - девушка.

- Бедненький... - пожалела начальница.

Путешествие по коридорам Министерства юстиции заняло несколько недель, пока я не начал путать двери кабинетов, которые обошел. На вопросы чиновников я отвечал невпопад, всем подряд поддакивал, по любому поводу глупо хихикал, при этом с лица не сходило заискивающе-слезливое выражение. По моему мнению, именно так должен был вести себя нормальный транссексуал.

Вскоре желание перевоплотиться начало превращаться в навязчивую идею. Дело уже грозило закончиться для меня новым, весьма неприятным диагнозом, но с места не двигалось.

Однажды в коридоре я встретил "подругу" по несчастью. Она радостно объявила мне, что у нее, кажется, все пошло на лад. Один из чиновников сжалился и обещал помочь. Мы суеверно сплюнули.

- Дорого? - поинтересовался я.

- Третий год как у Белорусского... зарабатываю.

После такого разговора я совсем сник. Подвиги на Тверской улице были мне не по силам. На обследование к психиатру я тянул себя уже за уши. Лысый профессор еще с порога, услышав мои признания, грубо потребовал, чтобы я убирался к "бениной маме". Я слабо захныкал.

- Не убедительно, - сказал психиатр.

"Сволочь", - подумал я и попытался напомнить эскулапу о правах личности на самоопределение.

- Вы не личность, вы ошибка природы. Причем трагическая.

После этих слов я пообещал профессору повеситься у него под окном.

- Это уже ближе к истине, впрочем, все равно - вешайтесь на здоровье, - спокойно сказал он и уткнулся в историю болезни.

- Вы не имеете права, - почти шепотом, обессилев, сказал я.

- Не оригинально, - в духе Станиславского парировал врач.

Я сдался. К Акопяну возвращался сломленный и раскаявшийся в надежде, что он познакомит меня с теми "счастливчиками", кому все-таки удалось воплотить свою мечту в жизнь.

Первая операция по изменению пола была выполнена в 1953 году в Копенгагене моряку британского флота Кристиану Йоргенсону. В дальнейшем - соответственно - он стал Кристиной Иоргенсон.

В России подобные операции начали делать с 1975 года. Тогда это называлось лечением одной из редких форм гермафродитизма.

Живой очереди из транссексуалов, желавших поскорее разделаться со своим биологическим прошлым, в клинике я не увидел.

- А говорили, что сюда валом валят?

- Как же тут докажешь, если врач меня даже не выслушал.

- Опытный психиатр таким образом проверяет транссексуалов на прочность воззрений. Истинного транса даже такой столь грубый отказ не остановит. Правдами и неправдами, но своего они добиваются.

В Центре я собственными глазами видел, как из мужчины делают женщину.

На операционном столе навзничь лежал мужик, с широко расставленными ногами, словно женщина при родах. Предмет оперирования - как перед казнью - почернел и съежился. Первым делом достоинство оскальпировали и отделили от тела остро отточенным скальпелем. Крови, как ни странно, было мало. Затем обрезанию подвергли оставшиеся части мужского "интерьера". Предметы аккуратно складировали в эмалированной ванночке. В какой-то момент на причинном месте вообще было пусто, как у детской куклы из универмага "Детский мир". В дальнейшем операция проходила с неизвестными мне внутренними органами, и определить, куда, что и зачем пришивают хирурги, я не мог. Со слов врачей выяснилось, что женское влагалище соорудили из части сегмавидной кишки, а губы - из освободившейся кожи мошонки (хоть на это пригодилась). На все дело времени ушло не более трех часов. Затем приступили к перекраиванию лица и груди. Через семь часов в палату увозили уже женщину.

Если "искусственные" женщины еще как-то приспосабливаются к жизни (находят работу, обзаводятся семьями и обретают друзей "по несчастью" в трансс-клубах и на одноименных шоу), то искусственные мужчины - этих удовольствий лишены, и чаще всего влачат самое незавидное существование. Искусственного мужчину тянет к женскому полу точно так же, как и нормального. Но редкая женщина согласится жить с человеком, у которого вместо половых органов - непонятно что. Аналогов мужскому органу до сих пор не придумано. В лучшем случае во время операции кусок кожи с лопатки пересаживают в паховую область и получается чисто косметический вариант - кожная трубка, лишь внешне напоминающая оригинал. Такой суррогат позволяет лишь частично поддерживать половую функцию.

Транссексуал, переделанный в мужчину, пытается выглядеть соответственно: одевается просто, порой даже нарочито неряшливо, носит сапоги, вставляет фиксы в зубы, наносит на руки и тело наколки, но живет, как в кошмарном сне. Мир мужчин для него закрыт.

Выпить водки и послушать сальные анекдоты - это еще он может, а уж в баню сходить - одно мучение. В общественный туалет и то с оглядками, поскольку как нормальный мужик справить нужду он не может физиологически. Грудь, которая, несмотря на употребление мужских гормонов, на мужскую мало похожа, приходится чуть ли не ежедневно бинтовать.

В большинстве своем это зашуганные тихие люди, мечтающие о том, чтобы общество относило их к тому полу, к которому они сами себя причисляют. Они практически никогда не становятся сексуальными маньяками. В отличие от гомосексуалов у них очень подавленная сексуальность.

В Англии к вопросу об изменению полов относятся очень строго. Могут сделать операцию, но никогда не изменят пол в паспорте и никогда не зарегистрируют брак. В США для операции необходима письменно подтвержденная гарантия двух физических лиц, которые будут нести ответственность за дальнейшее существование транса. Кроме этого, необходимо заключение хирурга и двух независимых психиатров. Смена документов производится после операции.

Наслушавшись о страданиях транссексуалов в дооперационный период, я попросил познакомить хотя бы с одной из тех, кто этот период уже пережил.

- Поскольку в юности я была очаровательным мальчиком, мне приходилось избегать мужского общества потому, что я боялась быть изнасилованной.

В школе дружила только с девочками. Жила среди девичьих сплетен, обид, танцев, кукол, музыки. Ребята, естественно, дразнили меня бабником. Но если мальчишки играли в трех мушкетеров, то я обязательно становилась Констанцией. Однажды моя мать, которую настораживало столь раннее влечение к женскому полу, даже избила меня в 11-летнем возрасте и запретила играть с девчонками. Правда, она не догадывалась, что я - транссексуал.

В 18 лет меня призвали в ряды Советской Армии...

- И как служилось?

- Я была очень дисциплинированным и послушным мальчиком. Армия мне, конечно, медом не показалась. В бане я мылась последней, зажимая грудь руками. Стеснялась, потому что всегда была уверена, что она у меня женская. Остальных частей тела, слава Богу, стесняться не приходилось. Раздеться по пояс для кросса было для меня настоящим мучением. В первый же раз, когда меня заставили пробежать в форме № 2 (т.е. с голым торсом), организм не выдержал. Две недели провалялась в госпитале с воспалением легких.

Затем меня перевели в продовольственную службу бухгалтером. Там женский коллектив - родная среда.

После бухгалтерии меня назначили начальником командирской столовой. Лучше меня накрыть и сервировать столы для приезжавших гостей из Управления делами КГБ никто не мог. Там мне предложили служить в Москве адъютантом. Я бронировала гостиницы генералу армии, сервировала столы за ужином, следила за чистотой его мундира, бегала за чайком, с женой ходила по магазинам и базарам.

Но вскоре нашлись завистники. На меня написали телегу. Однажды во время проверки анализов у меня якобы обнаружили кишечную инфекцию. Под белы ручки меня увели... в психоневрологическое отделение с решетками на окнах.

После армии полгода работала в райкоме комсомола, (родители устроили). Сначала инструктором, затем заворгом.

- Какие у вас были планы на жизнь?

- Да, я мечтала стать актрисой. (Пауза.) С другой стороны, я мечтала стать красивой женщиной.

- С точки зрения собственной обновленной физиологии, вы довольны операцией?

- В принципе, да. Осталось привести в порядок грудь.

(К моменту публикации материала Кристина Бергер после операции в том же Центре репродукции была уже с грудью. Размер - 1-й, полный.)

- Обычно женщины весьма изобретательны, когда мстят. Вы кому-нибудь мстили?

- Не приходилось. После всего пережитого мстить уже никому не хочется, и вообще быть транссексуалом - это... как жизнь Христа. Вечно нести свой крест.

(После этой театральной реплики я начинаю краснеть.)

- Кого вам легче понять - мужчину или женщину?

...Мужчины так непредсказуемы. Наверное женщину.

- Каков ваш идеал мужчины?

- У меня нет идеалов. Мой идеал рассыпался, как карточный домик, некоторое время назад. У меня было несчастливое замужество. Первое время мы были счастливы. Но семьи не получилось. Транссексуалы не могут рожать детей.

Здесь я окончательно запутался. Уши слышали одно, а глаза видели другое. На вопрос о любимой еде она, почти не задумываясь, ответила: "Кока-кола" и "Мальборо". Театральщина... Точно также отвечала когда-то... Мерилин Монро.

Природа неумолима. Даже если она "ошибается", ни хирурги, ни психологи, ни юристы выправить положение все равно не могут. Из всего опыта общения с транссексуалами мне так и не удалось понять, чего же в этих людях больше - мужского или женского.

Однако разговор с Кристиной сказался на мне самым положительным образом. На улице на нормальных женщин я взирал, как солдат после демобилизации...