<< Начало: о чем рассказал Том Форд

На обложке свежего выпуска американского гей-журнала "OUT" появилась фотография: Том Форд, целующий своего партнера Ричарда Бакли. Пара прожила вместе более 24 лет, а в самом журнале, который на этот раз посвящен "любовным историям", мужчины рассказали, как познакомились и провели все это время. Каждый - от своего имени.

После трех с половиной лет, проведенных в Париже, я отправился обратно в Нью-Йорк, чтобы стать редактором нового журнала под названием "Scene". На четвертый день своего пребывания в городе я пошел на показ молодого дизайнера Дэвида Камерона. В ожидании начала показа (а проводился он в чердачном помещении), я заметил молодого парня, стоящего в толпе, чуть в сторонке, и подумал: "Симпатичный!" Очень симпатичный. Когда показ завершился, я остался сидеть на своем месте, возясь с ручками и ноутбуком, как вдруг краем глаза заметил его пальто из верблюжьей шерсти. Я подскочил и поспешил за ним. Как я уже говорил, мы находились на чердаке, и быстрее всего спуститься вниз можно было по лестнице. Пока мы спускались, я время от времени поглядывал на него - и улыбался. А он слегка улыбался мне в ответ. Так продолжалось до тех пор, пока мы не вышли на улицу и - клянусь! - он припустил от меня что есть мочи.

Перепрыгнем дней на 10 вперед. Я нахожусь на крыше здания компании Fairchild, на 12-й Авеню, и занимаюсь отвратительной фотосессией для журнала "Women's Wear Daily". И в этот момент Оуэн, наш арт-директор, интересуется, есть ли у меня бойфренд.

- Нет, - отвечаю я.

- А кто-нибудь на примете?

- Нет. Я даже не успел выйти куда-нибудь с тех пор, как вернулся.

- Почему так?

- В течение трех с половиной лет я был слишком далеко, сейчас у меня две работы, кроме того, я должен снова втянуться в рабочий ритм Нью-Йорка. Поэтому не хочу, чтобы меня отвлекали.

- И что, разве не было никого, с кем бы ты не отказался пройтись?

Вот тут-то я и рассказал ему о парне, которого видел на показе Дэвида Камерона, и о том, как он исчез. Не прошло и двух минут, как Гарри, сотрудник фотолаборатории, поднялся на крышу и говорит: "Пришел какой-то юноша от Кэти Хардвик, хочет забрать образцы одежды". И в эту секунду на крыше появляется тот самый парень с показа.

Я поворачиваюсь к Оуэну и говорю:

- Это он.

- Кто?

- Это - он!

- Кто - он?

- Да он же!

- Ты имеешь ввиду...

- Да.

Я подошел к молодому человеку и сказал, что могу отдать ему всю одежду кроме платья, которое мы собирались фотографировать для обложки. Я взял его с собой к лифту и провез с крыши до первого этажа. Пока мы ехали, я болтал как какая-нибудь школьница. Всякий раз, когда я рассказываю ту историю, именно в этот момент я поднимаю ладони к голове и пальцами изображаю хлопанье ресниц. Я совершенно бесстыдно флиртовал с этим мальчиком. А он продолжал молчать, и чем более тихим он казался - тем большим идиотом представлялся я себе. Тем временем я продолжал собирать одежду в мешок, поскольку мы находились в нашем "модном чулане", и заявил ему: "Завтра вечером Кэти устраивает у себя в квартире обед в честь моего возвращения в Нью-Йорк". Я надеялся, что в разговоре с ней он об этом упомянет, и Кэти, которая в области тайных гей-намеков совсем не дура, все поймет и его тоже пригласит.

Обед следующим вечером получился замечательным, но молодого человека там не оказалось. После обеда я отвел Кэти в сторонку и спросил:

- Кто твой помощник?

- Това.

- Да нет, я имею ввиду не Тову, а того по-настоящему симпатичного парня.

- Нежный.

- Нежный?

- На самом деле его зовут Том, но я его называю Нежным.

В то время Кэти была замужем за мужчиной по имени Том Сноуден и говорила, что ей нужно как-то различать "своих индюков", поэтому один Том (муж) у нее именовался Жестким, а второй (Форд) - Нежным. 

Как я уже говорил, у Кэти голова вовсе не соломой набита, поэтому она прекрасно все поняла и сразу же сказала: "Он отлично тебе подходит. Приезжай на обед в понедельник. Я все устрою".

Наверное, на следующее утро, приехав на работу, Кэти тут же завопила: "Эй, Нежный! А ну, иди-ка сюда!" И сказала ему: "Послушай, Ричард Бакли, редактор журналов "Women's Wear Daily" и "Scene", хочет с тобой прошвырнуться. А он нам очень нужен - нам важно его расположение, - так что бери мою кредитку и иди с ним туда, куда он захочет".

В понедельник лил сильный дождь, и в офис Кэти Хардвик я пришел, полагая, что мы отправимся в ресторан. Но нет. В офисе нас ждали томатный суп и сэндвичи с болонской колбасой. Посреди обеда Том встал, извинился и сказал, что должен возвращаться работать. В этот момент я подумал: ну конечно, мне 38, а ему - 25. И он явно не по старпёрам. Трое сбоку - ваших нет.

Когда я вернулся к себе в офис, минут через десять после этого зазвонил телефон. Я снял трубку.

- Это Том Форд от Кэти Хардвик. Я звоню узнать, можно ли мне поинтересоваться, как вы отнесетесь к перспективе вместе пообедать или выпить как-нибудь вечером.

Я был совершенно обескуражен, поскольку начинал думать, что он слегка заносчив, поэтому ответил так: "Ладно. Но сегодня вечером, да и завтра тоже, у меня уже назначены кое с кем встречи. А в среду я уезжаю в деревню и проведу там День Благодарения. Поэтому как насчет следующей недели? Скажем, со среды?" Он ответил, что это было бы прекрасно. Мы оставались на линии всего несколько минут, но он впервые со мной по-настоящему заговорил, и я подумал, что нисколько он не заносчив. А потому сказал: "Послушайте, давайте попробуем договориться на сегодня. Если вдруг мне придется отменить нашу встречу - я предупрежу об этом заранее". И он ответил: "Хорошо".

Ладно, я был наадреналинен все 24 часа, потому что у меня не было назначено никаких деловых встреч, и в деревню на День Благодарения я не собирался. Ничего этого на самом деле не было. Во вторник в 16.23 я позвонил ему, сказал, что моя встреча отменилась, и поинтересовался, по-прежнему ли он свободен.

На наше первое свидание мы отправились в запущенный дешевый ресторан в верхнем Ист-Сайде под названием "Albuquerque Eats" - не думаю, что он до сих пор существует. Том сидел и строил планы на будущее: "Через 10 лет я покажу свою собственную коллекцию в Париже и стану миллионером. Я сделаю это, вот посмотрите!" А я смотрел на него и думал: "До чего же парень наивен!" Но поскольку болтали мы в основном о других вещах, это больше напоминало разговоры о несбыточных прожектах. Я чувствовал, что всякий раз, когда я заглядываю ему в глаза, все вокруг начинает плыть, и я словно бы погружаюсь в него. Я видел, что он - хороший, благородный человек. Это была не столько физическая, сколько эмоциональная волна.

До этого у меня случались разные отношения, поэтому я с подозрением относился к большому количеству вещей, но с Томом боялся повторить те же ошибки, которые допускал с другими парнями. Меня много раз сжигали дотла, поэтому я научился держать людей на расстоянии. И тогда, в канун Нового года, мы никуда не пошли. Мы остались в моей маленькой квартире на Площади Святого Марка. Я преподнес ему маленькую коробочку от Тиффани, в которой лежал ключ от моей квартиры. На следующий день он переехал.

Том - восхитительный современный джентльмен. Мы оба в этом отношении старомодны. Мы помогаем дамам сесть за стол и открываем перед людьми дверь. Если вы хорошо воспитаны, люди это замечают. И ценят. Ведь вы проявляете к ним уважение. Когда в 89-м году у меня диагностировали рак горла, Том отказался от общения с некоторыми людьми из-за того, как они на это отреагировали. Мой лучший друг и один из моих наставников умерли - один в 87-м, другой - на год позже. Они умерли от СПИДа, поэтому нашлось немало людей, которые предположили, что и у меня на самом деле СПИД. Некоторые из них отказались от встреч со мной, потому что были уверены, что обязательно этим заразятся. Таких людей Том исключал из своей жизни - и не заговорил бы с ними, если бы вдруг столкнулся на улице.

Сейчас я не могу себе представить, как жил бы без Тома. Не могу даже предположить, что со мной будет, если с ним что-нибудь случится. Для меня существует один единственный Том. Он - все тот же человек, которого я встретил 24 года назад: человек с большим сердцем.