Общество должно пройти свои стадии камин-аута

Весной по просторам бывшего Советского Союза прокатилось то, что Deutsche Welle назвала "волной радужных революций". Геи стали выходить из подполья не только в личном, но и в социальном смысле. Конечно, этому поспособствовали драконовские законы имени господ Милоновых в России и Колесниченко в Украине, они стали одной из основных движущих сил - и вместе с тем катализатором постсоветского гей-движения. Однако дело было не только в них. Внимательно наблюдая за происходящим и по мере сил участвуя в этом сама, я поняла, что гей-сообщество наших многострадальных стран наконец-то СОЗРЕЛО.

Однако далеко не в полном объеме. Даже беглого ознакомления с комментариями, оставляемыми читателями нашего сайта, хватит, чтобы понять: не все гомосексуалы довольны происходящим. И если в некоторых случаях мнения несогласных высказываются в уважительной манере, то чаще всего нигилисты переходят на визг, попирая все нормы адекватного общения. И приводят в доказательство своей правоты такие аргументы, которые я ничем, кроме внутренней гомофобии, объяснить не могу. Вплоть до высказываний на тему "я - гей, но законы Милонова полностью одобряю". Далее следует набор стереотипов о "пидовках в розовых стрингах" и о том, что лучше сидеть и не высовываться, чтобы не настучали по голове. Отдельной темой разговоров "о наболевшем" является подсчет денег, которые якобы дерибанят между собой гей-активисты, получая материальные блага от грантодателей за выход на акции протеста. Именно поэтому я решила узнать информацию, что называется, "из первых рук" и пообщаться с гей-активистом, испросив его мнение о происходящем, о трудовых буднях в общественном гей-центре и о том, зачем постсоветскому обществу нужны ЛГБТ-прайды.

Станислав Мищенко, социальный работник киевской организации "Гей-Альянс", не понаслышке знает, что такое правозащита, мобилизация и адвокация. Член оргкомитета ЛГБТ-фестиваля "КиевПрайд-2012", участник гей-акций в Украине, Белоруссии и Польше, человек, который ежедневно работает для того, чтобы сделать жизнь немного лучше. Наша беседа проистекает в здании общественного центра для геев, непривычно пустом в понедельник: сегодня здесь выходной. Остальные шесть дней недели его двери открыты для представителей гей-сообщества, нуждающихся в общении, помощи или психологических консультациях.

- Итак, здесь вы периодически принимаете представителей нашего сообщества. Для того, чтобы люди знали, чем занимаются подобные организации, расскажи, пожалуйста, какие программы осуществляются для них в центре?

Стас Мищенко: В центре у нас два отдела. Это отдел аутрич, который занимается раздачей презервативов, лубрикантов в местах встреч геев, включая сауны, плюс интернет-аутрич, которым мы стали заниматься сравнительно недавно. Фактически ежедневно у нас можно пройти тестирование на ВИЧ и другие инфекции, передающиеся половым путем. У нас работают два психолога, проводятся группы взаимопомощи, дискуссионные клубы, разговорные клубы на английском и немецком, психологический клуб, мероприятия в формате чаепития, на которых люди встречаются, общаются, тусуются.

- То есть, это не только формальное, но и неформальное общение, в ходе которого, наверняка, выясняется множество любопытных подробностей о том, как представители нашего сообщества относятся к нему в целом и к самим себе в частности. Одной из основных тем, которые меня интересуют, является интернальная гомофобия, неприятие собственной ориентации. Тебе ведь приходилось встречаться с подобными случаями: можешь привести пару наглядных примеров?

С.М.: Когда-то у нас проходила группа, на которой мы обсуждали вопросы, связанные с прайдом. И один мужчина лет 50 яростно высказывал мысль о том, что на прайд идти не нужно, потому что нас, геев, воспринимают как манерных "пидовок": их, дескать, видят все, и из-за этого создается стереотип гея.

- Знаешь, я сама очень часто встречаюсь с подобными сентенциями, и в таких случаях людям, их излагающим, говорю: а давай ты сам совершишь камин-аут! Хотя бы перед своим окружением - для того, чтобы все видели, какой ты крутой мужик без перьев, и при этом - гей. Чтобы те самые стереотипы разрушить.

С.М.: Вот именно! История, о которой я рассказывал, закончилась тем, что Алла, наш психолог, задала мужчине вопрос: "Вот скажите, вы считаете себя нормальным человеком? Он отвечает: "Да, я же в перьях не хожу!" - "А кто из ваших друзей знает о вашей ориентации?" Ответ: "Никто". Все, на этом разговор закончился. Не знаю, понял ли он, к чему его подвели, но для всех окружающих картина была ясна. Теперь по поводу внутренней гомофобии. Приходит к нам однажды парень лет 19-ти - и сходу, с порога задает вопрос: "Скажите, вы мне тут сможете помочь, чтобы я перестал быть педиком?"

- Так и сказал? Вместо "здрасьте"?

С.М.: Так и сказал. Спрашиваем: что случилось? В ходе общения выяснилось, что над ним подтрунивают в вузе, отпускают в его адрес какие-то шуточки. Он пытался самостоятельно, нажравшись виагры, переспать с девушкой - у него не получилось. Я мотивировал его пообщаться с психологом - он пообщался. И, видно, понял, что психолог не собирается его "переучивать" из гея в натурала, после чего он ушел и больше не появлялся. Был случай, когда молодой человек лет 20-25 очень жестко, яростно отстаивал свою позицию о том, что геи - это хорошо, а бисексуалы - это выродки, люди, которых нужно убивать.

- Сразу убивать? Без промежуточных вариантов вроде "отправлять на Колыму" или "ссылать в Дахау", как с нами часто намереваются поступать гомофобы?

С.М.: Именно. Говорит: если я узнаю, что у парня хоть раз был секс с женщиной, я с ним даже общаться не стану и руки ему не подам.

- Возможно, у него была какая-то психологическая травма?

С.М.: Я пытался аккуратно этот вопрос выяснить, он сказал, что такой травмы не было, но, мне кажется, все-таки была.

- И как ты думаешь, с чем все эти истории связаны? Хотя, я думаю, все мы приблизительно догадываемся...

С.М.: На самом деле, все элементарно. Если человеку с детства говорят, что он неполноценен, что он урод, что он - гражданин второго сорта, естественно, в один прекрасный момент он начнет в это верить. Знаю по себе: я буквально год или два назад стал чувствовать себя адекватным, нормальным, полноценным человеком. Для этого мне пришлось провести определенную работу над собой. Если эту работу не проводить, человек так и будет жить со своими комплексами и страхами. И вот еще одна вещь, которую я считаю очень плохой и сложной. Я встречаю множество геев, которые говорят что-нибудь вроде: "Да, сексуальные меньшинства - это хорошо, а вот евреев мы ненавидим!" Нас самих стигматизируют, а мы еще кого-нибудь этак сзади подпинаем.

- Точно так же иногда ведут себя представители других меньшинств в отношении геев, я имею ввиду дискриминируемые меньшинства - к примеру, этнические. Ищут того, кто, с их точки зрения, находится ниже в социальной иерархии, и таким образом самоутверждаются за счет силы или ненависти.

С.М: Печальная и плачевная ситуация. Как-то проводился у нас психологический клуб, и наша психолог задала собравшимся вопрос: "Скажите, кто из вас сможет просто так улыбнуться незнакомому человеку в транспорте?" Оказалось, что сделать этого не может фактически никто, буквально единицы. И те единицы, которые на это способны, сказали, что девушке им улыбнуться проще, потому что если парень улыбнется парню - их заподозрят в том, что они геи. А они этого очень боятся.

- Как много людей, которые принимают участие в этих дискуссиях - в процентном соотношении - не боятся камин-аута? Пусть даже перед близким окружением?

С.М.: Есть категория людей, которые давно в камин-ауте. Но среди тех, которые к нам приходят впервые, очень мало кто на это готов, и кто считает, что это необходимо. Они полагают, что это ненужно. Зачем? Я, мол, никому ни о чем не говорю, а если спрашивают - нахожу какие-то отмазки, вроде "а ты что, со мной спал, чтобы утверждать?" Пытаются юлить, чтобы уйти от ответа. При том, что мне известен пример: молодой человек, лет около 25, работает в довольно толерантной организации - это международная компания. О нем знают правду буквально одна-две девушки-коллеги - и все. При этом остальные сотрудники либо догадываются, либо знают от тех же девушек. Но сам он ни в какую ни хочет признаваться.

- И чем он это мотивирует?

С.М.: Каких-то объективных моментов для того, чтобы не совершать камин-аут, у таких людей нет. Это - иррациональные страхи. Хорошо, узнают правду вместо двух девушек три - и что произойдет? Да ничего не произойдет! Будешь работать так же, как и работал, только у тебя вместо двух подруг будет три, с которыми ты сможешь спокойно общаться. У нас есть один знакомый парень, который не замечает того, что если во фразе, которую он произносит, звучит слово "гей", это слово звучит гораздо тише, чем все остальные. Он сам на это не обращает внимания, у него это на автомате, на уровне подсознания происходит.

- Потому что он привык скрывать это?

С.М.: Да. Даже среди своих - и для себя самого. При том, что у него нормальная, благополучная личная жизнь, все в порядке с работой. Успешный молодой человек. Но внутренние комплексы не позволяют ему себя спокойно чувствовать, спокойно произносить вслух слово "гей".

- Каким образом психолог пытается с этим работать, и удается ли сломать эти внутренние барьеры?

С.М.: Психолог, как и любой специалист в нашем центре, может оказать услугу только по запросу. Если человек не хочет, чтобы прорабатывали проблему, проблема прорабатываться не будет. Но это - в ходе личных консультаций. Во время групповых мероприятий мы работаем над целеполаганием, над внутренней мотивацией, над развитием внутренней уверенности. Опосредованно, но это тоже очень помогает.

- А какое количество народу желает участвовать в подобных встречах и вообще заинтересовано в работе общественного центра для геев?

С.М.: Сложно сказать однозначно, потому что у нас наблюдается сезонность: как ни крути, зимой людей всегда больше. Когда на улице холодно, а к нам можно придти, пообщаться, попить чаю. Весной-летом народу убывает. В целом за день центр может посетить от 5 до 10 человек - это если совсем плохо, и от 30 до 40, если хорошо. На групповых мероприятиях чаще всего присутствует человек 10-15.

- Еще один вопрос, по свежим следам, который почему-то ужасно волнует некоторых представителей нашего сообщества. Хотя, как я понимаю, это касается не только его, но и вообще свойственно национальному менталитету: считать чужие деньги. И рассказывать, что вот, дескать, гей-активисты выбили себе новый грант, и теперь будут его "пилить". Так как насчет личных особняков, построенных на деньги грантодателей?

С.М.: Даже смешно такие вещи обсуждать. Я езжу на метро, оплачиваю съемную квартиру, живу от зарплаты до зарплаты. Прайд, который мы организовывали, это волонтерский проект. Финансирование, которое мы получили, позволяет нам аренду здания, где находится общественный центр. К проектным заявкам есть четкие требования, поэтому просто так прописывать себе зарплату в миллионы денег? Эти заявки никто не поддержит. Во всех заявках зарплата составляет определенный небольшой процент от общей суммы. И говорить о том, что на гей-активизме мы "зарабатываем бабло", смешно и нелепо.

- Мне очень часто приходится встречать комментарии относительно упоминавшихся прайдов. Одна из любимых тем: нам никакие акции протеста не нужны, потому что все наладится само собой. Или такое мнение: лучше нам не на марши ходить с лозунгами, призывающими к свободе слова и соблюдению конституционных прав, а выбраться в ближайший парк в майках с надписью "ЛГБТ" и убрать мусор...

С.М.: И чтобы никто не дай Бог не понял, что такое "ЛГБТ"!

- Да, чтоб никто не понял. А если вдруг спросят - расшифровать как-нибудь этак... позаковыристее... Вроде "Летние Геологические Ботанические Труженики". Чтобы никто не знал, о ком речь, но все видели, что ЛГБТ - это круто!

С.М.: По поводу "выходить-не выходить на прайды". Это тоже проблема восприятия самого себя. Люди не понимают, что они - равные члены общества. Точнее, не хотят этого понимать в силу каких-то причин - внутренних, или внешних. У нас есть такие же права, как и у гетеросексуалов, которые закреплены в конституции. Мы сами себе отказываем в своих же правах, боимся ими пользоваться. По-моему, это абсурд. Прайд заключается не в том, чтобы сходить-помахать радужным флагом. В первую очередь он важен для самих его участников, которые способны смело сказать: "Да, я - гей, я - такой, я этого не стыжусь и требую относиться ко мне с уважением и соблюдать мои законные права".

- Иными словами, ты считаешь, что если люди наберутся храбрости, это поможет лично им?

С.М.: Это поможет им принять себя такими, какие они есть, это поможет им не говорить слово "гей" тише, чем все остальное, поможет стать целостной личностью, которая понимает, что то, о чем говорят - извращенец, человек второго сорта - это не про него. Кроме того, это поможет всему обществу. Потому что общество должно пройти те же стадии принятия своей идентичности, как и каждая отдельная личность. И пока общество не скажет, что да, среди нас есть геи, да, они - такие же члены социума, как и мы, до тех пор ничего не изменится. Людей можно обучать, можно устраивать тренинги для журналистов и так далее. Но если общество своими глазами не увидит, что геи - нормальные, адекватные люди, не извращенцы, которые детей воруют и совращают, до тех пор в стране ничего не поменяется. Проблема заключается в том, что, согласно исследованию, проведенному организацией "Наш мир", 95 процентов населения Украины утверждает, что они не знают лично ни одного гея. Хотя я уверен, что эти 95 процентов знакомы как минимум с одним, или двумя.

- Это естественно! В окружении каждого человека есть либо гей, либо лесбиянка, просто они об этом не догадываются.

С.М: Вот из-за этого молчания и возникает такое отношение. Люди думают: конечно, геи где-то есть, но мы их не знаем, их проблемы нас не касаются, это вообще какая-то другая порода существ, "понаехавших с запада". Я сам, переехав из родного Кривого Рога в Киев, дистанционно совершаю камин-аут перед всеми, кто остался там. В Киеве 99 процентов моих знакомых знают о моей гомосексуальности и о том, где я работаю.

- И какова реакция?

С.М.: Спокойная. В Кривом Роге я совершаю камин-аут выборочно, перед теми людьми, которые мне интересны, с которыми я собираюсь продолжать общаться. И, делая это, я ни разу не столкнулся с негативной реакцией. Были реакции интересные. К примеру, один молодой человек написал: "Ну да, в наш век космических полетов все может быть". Буквально за две недели до прайда я рассказал о себе своей подруге. Она узнала о событиях в Киеве и на следующий день написала мне в Фейсбук: что ты, как ты, я за тебя беспокоюсь! Узнав, что мы является организаторами, она сказал: "Ну, вы молодцы! Я вами горжусь!" Такая поддержка от гетеросексуальных людей тоже очень мотивирует.

- К тому же, гетеросексуальные люди, которые знакомы с геями, потом могут воздействовать на других гетеросексуальных людей.

С.М.: У одного гея в среднем сколько знакомых? Если пройтись по телефонной книжке: человек 100-150, если он совсем не отшельник. Если каждый гей хотя бы выборочно расскажет 5-6 своим гетеросексуальным друзьям, ситуация в стране поменяется кардинально.

- Хорошо, если мы затронули эту тему: как в этом контексте совершать камин-аут человеку, живущему не в столице, а в глубинке, где отношение к геям традиционно гораздо хуже?

С.М.: Мой родной Кривой Рог - большой город, но крайне жесткий, крайне гомофобный. Там нельзя быть не то что геем, там хоть как-то отличаться от других нельзя. В 90-е годы там существовали подростковые уличные банды, которые были известны всему Советскому Союзу. После того, как эти люди выросли, они стали чиновниками, милиционерами. Не скажу, что я очень ярко одеваюсь, но половину вещей, которые я ношу в Киеве, в Кривом Роге я бы ни за что не одел. Поэтому камин-аут в таких местах следует совершать выборочно. Мой первый камин-аут случился именно в Кривом Роге, перед моей подругой, которая имела на меня виды, и мне было проще ей во всем признаться, чем рассказывать какие-то сказки. И я не пожалел: мы с ней остались очень хорошими друзьями.

- Но женщины, как показывает практика, в основной своей массе проще воспринимают подобные признания. А если совершать камин-аут перед мужчинами, у которых с этим связана масса всего, какие-то внутренние комплексы и прочие проблемы?

С.М.: Мой первый камин-аут перед мужчиной был вынужденным и случайным, но он спокойно и адекватно отреагировал. При том, что раньше от этого человека я слышал множество язвительных шуточек о геях, заявления, что геев нужно мочить и так далее. Теперь я ничего подобного от него не слышу. Если говорить о личном общении, то оно не поменялось. Единственное что: если раньше мы разговаривали на личные темы, и я придумывал в ответ очередную небылицу, то сейчас мы этих тем не касаемся.

- Возможно, он не готов что-то услышать?

С.М.: Возможно, не готов, но он знает о том, кто я такой, о моем партнере, просто ему пока не совсем комфортно.

Что ж, когда-то я тоже рассуждала о камин-ауте в своей авторской колонке, излагая те же мыли: если каждый гей и каждая лесбиянка хотя бы определенному, самому близкому окружению расскажет о себе - это уже будет большой плюс. Но при этом предупреждала, что подходить к вопросу нужно осторожно, не рубить с плеча, а прощупать почву и сделать выводы о том, перед кем можно открыться, а перед кем не следует. Но помнить нужно и о другим: под лежачий камень вода не течет - и эту, казалось бы, избитую аксиому до сих пор никто не отменял.

Поделиться линком

Настоящий ресурс содержит материалы 18+