Два спектакля "Служанки" по пьесе Жана Жене дала в Москве парижская труппа TSE. Постановка режиссера аргентинского происхождения Альфредо Ариаса собрала полные залы и была с энтузиазмом принята публикой, после чего французы отправились в Петербург.
В спектакле Альфредо Ариаса (Alfredo Arias) нет ничего, что напоминало бы о знаменитых сатириконовских "Служанках" Романа Виктюка, открывших в конце 80-х для русского театра не только драматургию Жана Жене, но и целый театральный стиль - капризные линии ар-нуво в декорациях и актерской пластике, празднично оштукатуренные лица, обесцвеченные голоса, женское томление мужских тел, запретные страсти, притягательную красоту порока, а на закуску - болезненный надлом Далиды. Парижский спектакль в Москве был обречен на сравнения, тем более что режиссера представили как "французского Виктюка".
Так вот ничего виктюковского у Ариаса не оказалось. Он сосредоточился не на завитках стиля, а на тексте пьесы и ее языке. Поэтому первую половину спектакля зрители смотрели на почти пустую сцену, где две служанки, Клер (Лор Дютийоль) и Соланж (Марилю Марини), энергично общались, громко спорили и обсуждали как попавшего под следствие хозяина, так и хозяйку, которую они собрались отравить.
Ни язык, ни титры не потребовались, когда на сцене появился сам Альфредо Ариас в роли мадам: темное платье, вуаль, шляпка, выбивающийся из-под нее парик, высокий голосок, вихляющая походка стареющей кокетки. Что-то среднее между гей-кабаре и пани Моникой. Смешно, но становится слегка не по себе, когда вглядываешься в ариасовскую мадам и видишь, что глазки ее смотрят из-под резиновой маски на лице, а части тела будто скреплены шарнирами, отчего каждое движение похоже на маленький механический рывок. Под маской оказывается другая, косметическая, а под платьем обнаруживаются поролоновые женские формы. Когда служанки отстегивают их, из искусственного тела вываливается скользкое бесполое существо в трико телесного цвета.
Альфредо Ариас, в жизни тихоголосый интеллектуал с печальным взглядом, виртуозно играет этого странного человека-фикцию, не вызывающего ни жалости, ни страха, ни брезгливости. Последнее, что делает обреченный на смерть "мадам",- нацепляет на голову клоунский колпак-конус. Ему нужно на арену, но отправляют его в никуда.
Жан Жене просил, чтобы все три женские роли в его пьесе играли мужчины: они, по мнению драматурга, лучше разбираются в женской психологии. Виктюк в свое время выполнил пожелание автора - и выиграл: глобальная смена пола дала его прославленному спектаклю необходимую степень надменного отстранения. Господин Ариас последовал завету Жене лишь отчасти, и получился спектакль про то, как две неравнодушные друг к другу служанки втерлись в доверие к стареющему фрику-трансвеститу и убили его. Почему одна из преступниц потом покончила с собой, выпив остатки зелья, осталось не до конца проясненным. Видимо, потому, что вот этого требования Жене ослушаться было нельзя. Или потому, что Ариас на самом деле сыграл смерть. Но поскольку самоубийство случилось уже после ухода мадам со сцены, никто особенно и не вникал в суть проблемы. Спектакль кончился в тот момент, когда отравленный клоун скрылся в кулисах.
