Ее личная жизнь попала в круг общественного внимания, когда Айдан Салаховой было пять лет. В фолианте "Живопись Советского Союза" есть ее портрет: маленькая девочка в белом на игрушечной лошадке. Так изображают детей в день первого причастия, если таковое в ее жизни было, запечатлевают чистоту детства и родительское обожание, чтобы потом при одном воспоминании щипало в носу. Кто бы мог представить, что трогательный ангел, сама невинность с огромными вишневыми глазами через некоторое время преподнесет на суд зрителю серию картин о мужских гениталиях с названием "Загадка Адама"? "Так видит гениталии кубист Пикассо, - комментирует Айдан, - так - Раушенберг, так - я". Хрупкая девушка, стремительную грацию которой хочется сравнить с повадкой то ли горной серны, то ли трепетной лани, способна с педантичностью бухгалтера срисовывать схему развития эмбриона или выпадения матки.

Что это? Атавизм подростковой застенчивости, который пытаются скрыть за демонстративной наглостью, тонкая игра, склад характера, круг интересов или болезнь времени? Все вместе. Впрочем, сам автор не чувствует внутренних конфликтов и утверждает, что никаких особых "вдруг" и ее жизни не было.

В детстве хотела стать генетиком или врачом, прилежно успевала по математике и физике, гуманитарные дисциплины энтузиазма не вызывали. Поступила в художественную школу, окончила институт. В 1989 году Айдан становится сопредседателем "Первой галереи" - одной из самых респектабельных в Москве.

Ее настоятельно советуют посетить тем, кто интересуется современной ситуацией в искусстве. Будучи предприятием некоммерческим, не связанная тяжкой необходимостью зарабатывать деньги, галерея проводит независимую, рассчитанную на знатоков выставочную политику и отличается от других негосударственных галерей безупречным вкусом.

Сегодня Айдан активно занимается организацией выставок, она - "маленькая хозяйка большого дома" - "Первой галереи". Что не мешает ей нести оживленную беседу на разные смелые темы с Музой.

Что бы ни писала Айдан, какие бы рискованные сюжеты ни подсказывало ей Воображение, два качества остаются неизменны. Первое - от природы данный холодный рационализм. Ее живопись лишена эмоционального флёра, чисто девичьей мягкости и сентиментальных переживаний. Она любит работать сериями, делать инсталляции. Смысл отдельно взятой картины невнятен - это как единственная реплика. Нужно развернуть сюжет, спектакль - таковы се персональные выставки. В них продумана каждая мелочь, вплоть до сорта цветов в декоративных вазах. То, как Айдан расшифровывает сюжетную канву, сильно напоминает решение математической задачи. Правила точных наук, однако, губительны для искусства: "решенная" выставка теряет пружину интриги и становится пресной. Айдан знает это и от комментариев воздерживается, говорит, что не любит навязывать собственное мнение.

Второе обязательное качество - хорошая школа, отточенный профессионализм. Прошли годы, когда художниками становились просто из духовной потребности противостоять определенному режиму. Сегодня нужно уметь рисовать, желательно - хорошо.

Все векторы размышлений Айдан сходятся у одного священного алтаря. Есть божество, которому она готова снова и снова приносить в жертву талант, и имя ему - Эрос. Многоликий, лукавый Эрос. Он не раз являлся русским художникам, и, казалось, его присутствие должно утомить. Но каждому новому поколению он представляет новое амплуа, новую маску.

Русское искусство отличало серьезное отношение к вопросам любви. Мы не знали светлой плотской радости эпохи Возрождения: во времена Боккаччо Россия довольствовалась религиозной страстностью Феофана Грека. В 18-м веке, когда Европа играла в любовь с легкой галантностью Шодерло де Лакло, у нас в отечестве выводит тяжеловесные морализаторские рулады Лажечников и умирает бедная Лиза. Врожденная застенчивость и целомудрие не позволили России дать образцы собственной куртуазной литературы, ее привозили из Франции В еще более сложное положение попало искусство рубежа 19-20-го веков. Темное, чувственное, оргастическое дионисийство было так же привлекательно, как жажда религиозного экстаза. Диониса хотели примирить с Христом. И наконец в советское время секс стал тараном, в помощью которого пробивали великую стену коммунистической идеологии. Сегодня трудно найти слова, чтоб описать любовные переживания, серьезность кажется смешной, пафос нелепым, искренность невозможной. Любовь проявляет себя во внешних приметах, в околичностях, она стала нагромождением ритуального действа, за которым давно нет живого чувства. Любовь - древний, мертвый язык, который изучают с помощью ЭВМ.

Жесткая, обнаженная до костей манера живописи, беззастенчивое изобретение анатомических подробностей, когда все названо своими именами, когда от выставки исходит запах стерильной больницы, - вот экстравагантность Айдан в русле большой традиции.

Она демонстративно сексуальна в творчестве, о чем можно судить уже по названиям работ "Стальной оргазм", "Бедная мама" инсталляция, смысловым центром которой выступает гинекологическое кресло в роли "небесного трона". Из всех возможных точек зрения ей предпочтительнее позиция врача. Она проговаривает отчетливо то, что требует лишь намека. Творческий миф, который она последовательно создает, - гинеколог в искусстве, здравый, расчетливый ученый поверяющий гармонию чувств зaкoнaми математики, модернизированный вариант Сальери. Интеллектуальное ее искусство, как ни странно, лишено привкуса скандала - разве могут вызвать чувство протеста экспонаты медицинского музея! "Громкий эротизм" живописи Айдан окрашен тонами чувственности в той же степени, что и клипы Мадонны. В действительности это всего лишь игра уловка для простаков.

Последняя персональная выставка Айдан "Золотая исповедь 1991-...", показала, как виртуозно она может играть. Конфликт строился на столкновении двух визуальных тем, рядов. Первый - "поэтический" - большие картины в технике "гризайли", на которых изображены прекрасные одалиски посреди восточной неги и роскоши. Тема - парафраз позднего романтизма, "обесцвеченный" Делакруа. Вторая смысловая линия - рисунки из медицинских учебников на матовом сером фоне. Явив перед зрителем в равноправном качестве "тезис" и "антитезис", Айдан задала вполне определенную дилемму - что есть красота, каковы две стороны медали.

Однако правила игры не так однозначны: "прозаический" ряд так же принадлежит истории (ибо эти рисунки из старых бабушкиных книг), как и "поэтический" -современности (для одалиски позировала современная девушка). В конце концов зритель безнадежно запутывается в тенетах вымысла, попадает в лабиринт игры, он понимает, что столкновение смыслов - лишь мнимый сюжет, рама вокруг пустоты. А главное очарование выставки - в изощренной форме, в холодном утонченном профессионализме, с которым сделаны декорация, камуфляж, маска Смерти. Это не исповедь - это имитация жанра. "И улыбается под сотней масок Смерть" - тaк Bячecлaв Иванов окончил "Терцины к Сомову". Константина Сомова - кумира "серебряного века" - и Айдан Салахову разделяет почти столетие, а роднит схожесть манеры - мертвенная, выхолощенная красота, рациональная виртуозность: рафинированное стилизаторство Сомова повторяется на новом витке истории. Их объединяет даже та счастливая ситуация, когда свобода, знание и вкус давались по праву рождения, когда задача "пробиться в жизни" неактуальна и можно позволить себе роскошь просто заниматься искусством.

Финала не будет. Айдан молода, и подводить итоги рано. Есть, правда, желание поставить множество вопросов: исчезнет ли легкость манипулирования презервативами, лобками и ягодицами с накоплением "критической массы" жизненного опыта? И драмы, которые случаются даже в самой благополучной судьбе, - не подведут ли итог эпатирующей браваде?..

Будет ли Айдан лет через десять вообще заниматься живописью? Гораздо привлекательней может оказаться работа менеджера и арт-дилера. Поверим, однако, что так не случится. Ибо, объективно, русское искусство требует продолжения столетней традиции. В авангарде 10-х годов дебютировали прекрасные художницы: Варвара Степанова, Ольга Розанова, Любовь Попова, Елена Гуро.

С тех пор ни одна европейская страна не может похвастаться тем, что творчество женщин так же авторитетно и влиятельно, как в России. Быть может поэтому наше искусство несет в себе обманчивую иллюзию исповедальной искренности?

АЙДАН-ГАЛЕРЕЯ

"Айдан галерея" была основана в Москве в 1992 году. Ее владелец Айдан Салахова - одна из организаторов "Первой галереи", действительно первой частной галереи Москвы, работавшей с современным искусством. ("Первая галерея" существовала с 1989 по 1992 год). Основная сфера интересов "Айдан галереи" - постконцептуализм и неоакадемизм (новый русский классицизм).

Экспозиция на берлинском "Арт форуме" призвана показать одновременно эстетические пристрастия галереи и новейшие тенденции в московском искусстве - с точки зрения "Айдан галереи".

Открывающая экспозицию "Пила" Андрея Филиппова (макет скульптуры "Кремлевская стена") - работа слегка ностальгическая, напоминающая о проблематике русского искусства конца 80-х - начала 90-х гг., когда излюбленной темой стало тоталитарное прошлое, а общим пафосом - прямая социальность. Сегодня "кремлевская стена" в центре Берлина уже едва ли может напугать, и ироническая деконструкция Филиппова лишается непосредственно политических обертонов.

Все остальные художники "Айдан галереи" - представители искусства конца 90-х -вообще принципиально отказываются от социально-политических подтекстов. Их волнует воскрешение традиционной изобразительности, чисто эстетические проблемы, реабилитация понятия "красоты".

Наиболее ярким идеологом и практиком адаптации прекрасного к современному контексту является петербургский художник Тимур Новиков, основатель объединения "Новая академия". Его вышивка-коллаж - попытка подручными средствами создать чарующе прекрасный образ из арсенала высокой классики. Персонажи из истории искусства становятся объектами эстетских манипуляций и Анатолия Журавлева, ныне живущего в Берлине. А наиболее демонстративное обращение к классическому предлагает Арина Гранцева, выставляющая "простые " академические рисунки.

В стиле холодного эстетизма с внешней беспроблемностью, игнорированием модных тематик, но с формальной отточенностью выполнены работы и остальных экспонентов стенда "Айдан галереи": завораживающие фотографии самолетов в ночном небе Гии Абрамишвили и Андрея Яхнина, элегические снимки могильных плит Михаила Розанова, заламинированые миниатюры из сусального золота Гии Ригвавы.

Отличительной особенностью эстетики "Айдан галереи" является полемическое игнорирование соблазнов новейших технологий. Подлинная красота, как известно, создается только руками. Основой для "лунных" работ Сергея Шутова являются живописные холсты, снятые фотоаппаратом со сбитым фокусом для достижения космической достоверности. Живопись Станислава Шурипы тематически обращена к виртуальной реальности и компьютерным эффектам, но, работая с "актуальными" образами, художник остается принципиально верен традиционно-консервативной технике. Сходным образом строится творчество Михаила Ухова и Татьяны Пановой. Их коллажи совершенно рукотворны; кисть и краска мастерски имитируют компьютерную стилистику. Кстати, именно на коллажах Ухова-Пановой заметно новое отношение молодых художников к эмблемам прошлого: имперский орел на одном из них абсолютно лишен агрессивной политической семантики и превращен в уместный декоративный элемент.

Еще одной характерной чертой деятельности "Айдан галереи" является периодическая организация выставок европейских авторов. На стенде ярмарки представлены работы немецких художников Юргена Паттенхаймера и Хайке Хамман, сотрудничающих с галерей. Их беспредметная живопись в социально-ангажированной Москве наиболее уместно смотрится именно в "Айдан галерее", с ее ориентацией на стиль, мастерство и эстетическое совершенство.