"Когда я впервые прочитал сценарий "Горбатой горы" (Brokeback Mountain) несколько лет назад, то решительно отложил его в сторону. Недавно взял его в руки еще раз и понял, что он идеально подходит для меня. Возможно, вы удивитесь, но в обоих случаях мотивация была одинаковой: ни один вменяемый зритель не потратит деньги на завтраки на такое кино..."

Мы встречаемся с азиатским режиссером в холле лондонского отеля "Дорчестер". Энг Ли доброжелателен, внимателен и по-дзенски спокоен, лишь время от времени позволяя себе слабую улыбку. Он наблюдает за лицами собеседников, оценивая эффект произнесенных слов и сочтя паузу достаточной, продолжает.

"Джеймс (Шемус, давний друг и продюсер Энга Ли) принес мне копию сценария "Горбатой горы" примерно в то же время, когда на горизонте замаячил "Халк": "У меня есть кое-что особенное, текст очень трогательный и глубокий - взгляни..." Так я познакомился с произведением Энни Проулке. Когда закончил чтение, слезы застилали глаза - я до сих пор не понимаю, почему, - рассказ Энни сложно назвать сентиментальным, но он пронизывает человека насквозь, перетряхивает внутренности. И тем не менее, я отказался: "Прости, дружище, я не представляю себе кассовый фильм по "Горбатой горе". Кто, скажи мне, пойдет его смотреть?"

Специфика отношений главных героев оказалась лишь частью проблемы. Конечно, Ли осторожничал, ведь роман окрестили "гейским вестерном", - а попробуйте продать такое,  скажем, в Техасе! Эпизодическая структура построения рассказа тоже сыграла немалую роль: история завязывается в 1963-м, когда наемный ковбой и родео-жокей, коротающий время приработком, обнаруживают необъяснимое влечение друг к другу. Их неожиданная и неуправляемая страсть продолжается целых двадцать лет, автор подает сюжет эпизодически, серией случайных встреч и украденных часов - обрывки настоящего счастья посреди обывательской серости существования.

"Энни уместила настоящий эпик всего на нескольких страницах, - шутит Энг Ли. - Весь опыт долгой жизни (писательница родилась в 1935-м), спрессованный в лаконичный набор печатных знаков, обладает мощностью атомной бомбы. Спрашивается: как я могу повторить этот подвиг? Признаться, адаптировать столь безукоризненное и искреннее произведение для большого экрана я просто побоялся.

Кинематограф не литература - изобразительные средства слишком далеки друг от друга..." В результате Ли предпочел повествованию о "любви, потери, боли и сожалении" невзыскательное сочинение о зеленом уроде, который всего-то не способен справиться с собственной злобой. Большая ошибка?

Как знать. Возможно, режиссеру предстояло созреть для "Горбатой горы". Спустя несколько лет Ли стал иным человеком:  хронически раскрепощенным. Неудача попкорнового "Халка" впечаталась во внешний облик режиссера. "Не уверен, что я способен вынести нечто подобное еще раз." Однако желание сделать серьезное кино оказалось чудотворным.

"Если критически посмотреть на меня до эксперимента с комиксом, можно разглядеть ведомого амбициями человека, никчемную личность", - пытается проанализировать собственный путь автор "Толкающих рук", "Свадебного банкета" и "Есть, пить, мужчина, женщина". Дорога к 120-миллионному блок-бастеру для Universal лежала сквозь разнорядицу жанров: "Разум и чувства", "Ледяной ветер", "Погоню с дьяволом" и костюмный праздник "Крадущегося тигра, затаившегося дракона".

Это сложно назвать карьерой - больше похоже на сумасшедшую пляску со стилями, культурами и стереотипами. "Все осталось в прошлом, вместе с амбициями, - Ли только растерянно качает головой. - Поэтому я позвонил Джеймсу и спросил, насколько удачным оказалось предприятие с романом Проулке. Тот удивился, ответив, что рассказ еще не был адаптирован, и немедленно предложил мне приниматься за работу. Частью договора стало кассовое безразличие: от меня не требовалось снять стружку с кинотеатров мира. Я счел предложение заманчивым".

ЕСЛИ В МИРЕ ОСТАЕТСЯ ЕЩЕ МНОЖЕСТВО ДУМАЮЩИХ ЗРИТЕЛЕЙ, Я ХОТЕЛ БЫ ПОСТАВИТЬ ИХ В ИЗВЕСТНОСТЬ: "ДА, МЫ СУЩЕСТВУЕМ". ДЖЕЙМС ШЕМУСВ разговор вступает продюсер Джеймс Шемус (с Энгом Ли они сделали девять фильмов подряд): "Много лет назад я сделал попытку поставить "Горбатую гору" собственными силами, в качестве независимого продюсера. Безрезультатно! - Шемус не отрицает заинтересованности некоторых режиссеров и актеров в проекте, но называть имена отказывается. (Если верить слухам, это как минимум Гас Ван Сент, Билли Крадап, Колин Фаррелл и Джош Хартнетт) - Думаю, это моя вина и моя же заслуга. Потому что когда Энг наконец-то согласился поставить "Гору", я понял, что Судьба расставила все по местам..."

Без дополнительных сантиментов, верим! Однако неужели профессиональный продюсер действительно мог сказать режиссеру "кассовые сборы побоку"? Реплика из разряда невероятных.

"Мы сняли "Горбатую гору" на очень скромный бюджет, не питая никаких иллюзий относительно дальнейшей судьбы фильма. Лишь когда фильм нежданно получил "Золотого льва" в Венеции, а критики сорвали голос хоровом хвалебном вое, мы озаботились коммерческой стороной вопроса.

После "Золотого льва" мы развернули активную рекламную акцию фильма, более не стесняясь нетрадиционной тематики и не боясь возможной peaкции со стороны экстремистски настроенных индивидуумов. Пусть пара десятков том фобствующих хамов голосит у входа в кинотеатр или на  страницах Интернет-форума. Ну что?"

Джейку Гилленхаалу и Хиту Леджеру, безусловно, полагаются бурные и продолжительные аплодисменты. В "Горбатой горе" oни нарушили все мыслимые табу для голливудского актера, не раз и не два снимались одетые лишь в хитросплетенную кольчугу противоречивых чувств: любви, нежности, надежды, возбуждения, ярости, самоуничижения, тоски, стыда. Освобождения. Чего стоят их любовные, нет, сексуальные сцены, когда любовники сталкивают губы не в поцелуе, но настоящей атаке на волне животного вожделения и неуправляемой страсти.

"Мой выбор остановился на Джейке и Хите исключительно по причине их гармоничного сочетания с моим фильмом, - комментирует кастинговое решение Ли. - Я не пытался изменить их карьерную судьбу или сделать им одолжение... Мое предпочтение работать с молодыми актерами объясняется просто: их легче соблазнить, спровоцировать, раскачать. Добиться от них правды. Искренности. Чем старше человек, и в особенности актер, тем сильнее его защитная скорлупа, и тем сложнее его оттуда выбить, вывести из равновесия, заставить быть чем-то иным.

Люди умеют приспосабливаться, они вскоре обучаются справляться с любой мыслимой ситуацией, притом оставаясь собой. Да, некоторые их них прекрасно играют, но это лишь игра. А я добиваюсь правды". Благодаря примечательной неприязни к действительно профессиональной игре режиссер Ли когда-то обрел кличку "Животное": он бесконечно терроризировал уже сложившиеся дарования Эммы Томпсон, Алана Рикмена и Хью Гранта на съемках "Разума и чувств". Ли охотно соглашается: "Возможно, прозвище небеспочвенно. В те времена я не обладал необходимыми вербальными навыками для объяснения собственных эмоций и желаний..."

ТАК ЦЕЛУЮТСЯ МАЧО, НАСТОЯЩИЕ МУЖЧИНЫ, ЭТО ПОЦЕЛУЙ ИЗ ЖАНРА "ВЕСТЕРН"..." ЭНГ ЛИЧто касается острых граней в любовных эпизодах, Ли считает их присутствие абсолютно оправданным: "Чтобы показать растерянность, необходимо насилие. Уверен, знаю: многие зрители будут смущены первой откровенной сценой фильма, больше походящей на животное спаривание, нежели человеческую страсть. Но, запомните мои слова, эпизоды с поцелуями будут еще более возмутительными, бередящими, тревожными. Так целуются мачо, настоящие мужчины, это поцелуй из жанра "вестерн", грубый и необузданный. Поэтому я заявил актерам: "Забудьте, как вы целуете любимых, женщин так целовать нельзя, немыслимо!" Ли берет секунду на размышление. "Я не собирался провоцировать ребят, я использовал их, словно инструменты в сложном механизме настоящей драмы. Этого требовала сама история..." .

Сейчас "Горбатая гора" смотрится в послужном списке Ли так же естественно, как "Разум и чувства". Кажется немного странным, что он некогда совершил выбор в пользу "Халка". Все присущие азиатскому режиссеру традиционные черты налицо: глубокая история на фоне роскошной картинки, столкновение традиционности и развития, социальных клише и внутренней, личной свободы. Кроме того, "Горбатая гора" преуспевает в правдивом изображении целой эпохи: увлечение режиссера географией, традициями и нравами отдельного исторического среза очевидно.

Ли всегда возводит "правдоподобные и тикающие, словно хронометр, миры, готовые сцены, ожидающие своих актеров". Во имя чего? "Чтобы зритель мог мысленно протянуть руку и дотронуться до картинки, убедиться в ее правдивости перед аудиторией". На этот раз приготовимся верить в Вайоминг и Техас шестидесятых, семидесятых и восьмидесятых, но не постареть вместе с истерзанными, побитыми жизнью и судьбой ковбоями нашего времени. Выйти из кинотеатра с убеленными висками было бы, пожалуй, слишком...

Особая заслуга фильма, а не рассказа - в чуть более широком взгляде. Ли рассказывает историю не только мужчин, но связанных с ними женщин, их жен, детей, друзей, соседей. И это тоже отличительная черта фильмов Энга Ли: строгий внутренний голос гуманизма требует от режиссера широты взгляда и оценки множества позиций.

Ли соглашается: "Все на свете взаимосвязано, и жизненные перипетии второстепенных персонажей помогают отрисовать характеры главных героев не меньше их собственных приключений. Чувство Мишель становится чувством Джейка, а то становится чувством Хита: иногда вы можете не замечать отдельные сюжетные линии, но они оттого ничуть не менее важны для целостной картины мира. Ни один человек более не способен действовать независимо и самостоятельно, сам по себе. Это закон жизни, она больше и шире, чем мы можем себе представить. Это... жизнь". Энг Ли наконец-то позволяет себе лаконичный жест ладонями вверх. "По крайней мере, жизнь, какой вижу ее лично я".