Джозеф Анджело Д'Аллесандро-младший родился 31 декабря 1948 года в Пенсаколе (штат Флорида). Его родителями были 18-летний матрос итальянского происхождения и 16-летняя Телма Тестман. После рождения второго ребенка Телма была арестована за кражу автомобиля. Ее приговорили к пяти годам колонии. Джо-старший вместе с сыновьями переехал в Нью-Йорк. Обязанности отца-одиночки оказались ему не под силу, и Джо с братом попал в гарлемский приют для детей, ждущих усыновления. Его ждала интенсивная школа жизни: приютское детство в окружении цветных детей, приемные родители, участие в мелких кражах, уличных разбоях и драках, ранние эксперименты с наркотиками, самодельная наколка LITTLE JOE на правом плече, ставшая его пожизненной трэйд-маркой, исправительно-трудовая колония для несовершеннолетних преступников, раннее осознание преимуществ своей "крутизны" и красоты, которую можно продавать, работа барменом в гей-баре, в 16 лет - дебют в качестве порномодели для журнала "Physique Pictorial" и смутное предчувствие головокружительной жизни. Знакомство с Уорхолом было для него подлинным подарком судьбы. "Малыш Джо" был немедленно произведен Энди в ранг суперзвезды. Знаменитая малобюджетная трилогия Уорхола-Моррисси "Плоть", "Мусор" и "Жара" (1968-1972) стала классикой андеграундного кино и неотъемлемой частью сексуальной революции, полностью перевернувшей представления американцев о красоте, чувственности и ролевых функциях между мужчиной и женщиной.

К началу 70-х популярность Даллесандро вышла далеко за пределы нью-йоркских богемных салонов и дала ему перспективу "большой" актерской карьеры. Фото Даллесандро не сходили со страниц крупнейших журналов, в Европе он снимался в таких шедеврах, как "Черная луна" Луи Малля и "Я тебя больше не люблю" Сержа Гензбура. За этим последовал многолетний творческий и личный кризис.

Вернувшись в Штаты, Джо поселился у друзей в трущобном районе Лос-Анджелеса, и его старые поклонники были в шоке, обнаружив в одной из местных газет объявление:

"БЫВШАЯ ЗВЕЗДА УОРХОЛА ДЖО ДАЛЛЕСАНДРО БУДЕТ РАБОТАТЬ ЗА ЕДУ". В 1981 году, после 12-ступенчатой программы "Анонимных Алкоголиков", он почувствовал себя абсолютно трезвым, как он сам признавался, "впервые в жизни". В 33 года он очнулся в новой эпохе, в которую оказалось не так-то просто вписаться. Его нынешняя известность не идет ни в какое сравнение с тем успехом, который он имел в начале своей карьеры, в сознании миллионов он навсегда остался тем самым "Малышом Джо", Суперзвездой Уорхола.

Я встретился с Даллесандро после презентации его книги в нью-йоркском магазине гей-литературы "Different Light", где выстроилась длинная очередь. Низкого роста, коренастый крепыш с животом, предательски торчащим из-под дешевого пиджака, с безумным взглядом и порезами от небрежного бритья на лице, он говорит медленно и сбивчиво. Мы сидим в дешевой столовке в Мидтауне; я угощаю бывшую Суперзвезду! Он легко раздражается и с трудом фокусируется на моих вопросах. Старательно пережевывая гороховый суп, бывший секс-символ жалуется на проблемы с зубами, печенью и желудком. Но даже несмотря на все это, в нем по-прежнему сохраняется некий шарм, напоминающий - пусть очень отдаленно - его персонажей тридцатилетней давности.

О, сколько можно об одном и том же! Я вошел в квартиру одного моего друга, где Энди снимал какой-то фильм. Я был подростком, лет 17. Друг меня спрашивает, не слышал ли я про знаменитого Энди Уорхола, который прославился томатным супом Campbells. И я говорю: "О, я ем этот суп! Может, нам достанется бесплатный суп?" Энди читал газету, сидя за камерой, и время от времени включал ее и выключал. Я подошел к нему и представился. Потом ко мне подошел Пол (Моррисси) и спросил, не соглашусь ли я быть в их фильме. Мы поговорили о том, что мне нужно делать в сцене, которую мы сняли минут за 20, и потом Уорхол подошел ко мне и попросил подписать разрешение на прокат фильма в кинотеатрах. И я говорю: "Да ты, наверное, шутишь!" Я думал, что это была шутка, чей-то "домашний" фильм. Все, что я делал, - это сидел в трусах и боролся на руках с каким-то типом, который совсем не был похож на кинозвезду. Кто захочет смотреть эту ерунду? Но они меня убедили, что люди пойдут смотреть этот фильм, и я подписал разрешение. Ну а когда же ты начал получать деньги за свою актерскую работу? Понимаешь, наши фильмы снимались очень быстро: иногда за день, иногда - за два или три. О серьезных деньгах, на которые можно было жить, речи не шло. Но меня взяли на Фабрику Уорхола, и там было много всякой работы. Я занимался прокатом наших фильмов в университетах и галереях, научился пользоваться кинопроектором и показывал фильмы всяким визитерам. Кроме этого, я работал дорменом, и когда мне было сказано, что Энди занят или его нет, я гнал всех посетителей. Я был таким маленьким уличным пацаном, и выглядел достаточно опасно и стремно, поэтому мне никто не возражал, когда я говорил: "Энди нет! Уходите!"

Отношения были не столько с Уорхолом, сколько с Полом Моррисси. Они были партнерами по созданию всех этих экспериментальных фильмов. Пол знал, как снимать кино, и заинтересовал этим Уорхола. В свое время другой парень по имени Джеральд Маланга еще до Пола научил Энди шелкографии и показал ему, как пользоваться 8-миллиметровой камерой. Потом они перешли на 16 миллиметров, так как у Уорхола было достаточно денег для этого. Пол снимал андеграундные фильмы еще до знакомства с Энди. Он называл их андеграундными, потому что показывал их в своем подвале в West Village, то есть буквально "under ground". Потом они начали делать "подземные" фильмы вместе.

Наверное, фильм "Flesh", потому что это была моя первая главная роль. Я играл парня-проститутку, который просыпается в начале фильма со своей герлфренд и отправляется заработать для нее денег. Все остальные персонажи фильма - это парни, которых он встречает, идет с ними домой, они платят ему деньги, и он к вечеру возвращается с деньгами к своей герлфренд. Это такая простая история обычного парня, уличного хастлера.

Нет, он узнал об этом позже. Мы никогда с ним это не обсуждали. Я проработал для него семь лет, но за это время мы перекинулись друг с другом лишь несколькими фразами типа "Доброе утро!", "Спокойной ночи!", "Спасибо, Энди!"

Вовсе нет! Я не припоминаю ни одного связного разговора с Энди. Зато мой брат Боб пять лет проработал личным шофером Уорхола, возил его повсюду, и тот говорил обо всем, что есть под солнцем. Я даже не мог поверить, что Энди способен произнести столько слов! Даже заказывая еду в ресторане, он чаще всего просто тыкал пальцем в меню.

Да, всегда ходил с диктофоном. Он любил раскручивать собеседников на свежие сплетни, чтобы они давали ему больше и больше информации. Потом он использовал распечатки этих разговоров в своих книгах.

Французам не понравилось, что фильм был частично дублирован. Я плохо знал французский, и им пришлось дублировать все мои реплики. Думаю, в Америке было бы то же самое, если бы кто-то из актеров не говорил по-английски. Но это действительно прекрасный фильм, одна из моих любимых ролей. Я был в прекрасной форме и мог выпить немереное количество алкоголя и не напиться. Серж тоже мог пить будь здоров как. Думаю, мы выпили все запасы шампанского на юге Франции, где проходили съемки. У нас были прекрасные отношения. Я любил его как художника и человека и относился к нему с громадным уважением. Несмотря на все его внешнее уродство, приводившее в ужас животных и детей, он был красивым человеком, привлекательным даже своим уродством. В то же время он вряд ли мог найти более красивую жену, чем Джейн Биркин. Мы с Сержем так напивались, что один раз ему стало плохо и его начало рвать. А до этого он ел кровяной пудинг, и все вокруг были в ужасе, думая, что он блюет собственной кровью. Я отвел его в комнату, и Джейн была в полной истерике. Она боялась, что Серж очень болен, что у него язва, но мы потом поняли, что это было от еды, от этого кровяного пудинга. На следующий день мы как ни в чем не бывало продолжили съемки. Наша съемочная группа была как банда под предводительством Сержа.

Ну нет!

Но ведь это в фильме! Французы рассуждают так: если у тебя есть такие фантазии, почему их нужно скрывать как какую-то грязь, которая будет в тебе накапливаться до тех пор, пока ты действительно не изнасилуешь ребенка! Давайте говорить об этом, а не делать это! Конечно, мне хотелось трахнуть его жену, но я бы этого не сделал. Он знал, что каждый мужчина, смотревший на Джейн, хотел ее трахнуть, и ему это было в кайф. Его мужскому самолюбию льстило, что у такого страшилища, как он, была такая красавица-жена! Но он вызывал у людей такую симпатию, что мне и в голову бы не пришло сделать что-либо за его спиной! Он был гением и в кино, и в музыке, и в литературе - во всех жанрах...

Да, когда я переехал в Париж, мы часто тусовались вместе. Один раз Серж и я пошли ужинать вместе, на улице сидел бомж, попросивший у нас денег. И я достал из кармана то ли 500, то ли 1000 франков и дал ему. Серж был поражен. И я ему говорю: "Понимаешь, если я ему дам 5 франков, он просто пойдет и напьется. А сейчас у него достаточно денег, чтобы снять себе комнату на ночь в хорошем отеле или сделать с этими деньгами что-то еще". Может, я дал тому бомжу шанс изменить всю его жизнь? Какое-то время спустя я сидел без работы и денег, позвонил Гензбуру и говорю: "Серж, не поможешь?" Он говорит: "Ну заходи". И он мне дал то ли 3000, то ли 5000 долларов - кучу денег! Я сказал, что верну, как только у меня появятся деньги. И он сказал: "Не надо". И тогда я подумал: "Вот это клево! Он не дал мне эти деньги взаймы, он мне их подарил! Он смотрел на это так же, как я, когда у меня были деньги!"

Пол утверждает, что он беден, как последний нищий. Его антиквариат - это выброшенное кем-то старье. Думаю, он заработал на наших фильмах достаточно, чтобы прокормиться. Позже он снял пять или шесть фильмов без Уорхола, но он не был их продюсером, просто режиссером. Я обязан Полу очень многим. В 17 лет я не мог решить для себя, что хочу быть кинозвездой. Пол подошел ко мне и сказал: "Ты будешь звездой!" Я работал с ним пять лет, и он дал мне уверенность в себе для того, чтобы я начал сниматься у других режиссеров. Пол был моим ментором, ходячей энциклопедией.

Если бы я был в хорошей форме, без этого живота. Для своего возраста я выгляжу неплохо, но чтобы быть в хорошей форме, мне нужно сбросить фунтов 20. Меня постоянно просят снять рубашку, чтобы сфотографировать мою татуировку, и я всегда говорю, что пусть посмотрят старые фото: моя татуировка не изменилась.

Мы не в силах влиять на нашу судьбу. Если есть интересные предложения - я их принимаю. Сейчас ко мне обратились какие-то немцы, которые собираются снять фильм о моей карьере. Конечно, если появится какой-то продюсер с мешком денег - я не буду отбиваться от него палкой.

Даллесандро в трилогии Уорхола-Морриссии (фрагмент)